— Ходил за конем, поболтал с хозяином, уж извините. Вы же засов еще не опустили, а створку я сам могу открыть и закрыть.
— Угу, силач выискался, — хмыкнул второй караульный, постарше, достаточно потолкавший на своем веку дубовые, окованные железом створки. — На девку-то силенок останется? — глянул в сторону сидящей на коне Ли.
— Эй, красавица, — не выдержал Патрик. — Ты рожу-то его видела? Куда на ночь глядя с таким отправилась, да еще в Саувин? Или он платит щедро?
— Плачу щедро, — буркнул Сет, подходя к воротам и налегая на тяжелую створку. — Вот, поиздержался, пришлось опять за меч браться. Не думаешь же ты, Рики (Ли знала: Патрик не терпит, когда его так называют) что я в стражники пошел ради удовольствия на твою рожу любоваться и насмешки выслушивать?
Солдат постарше хмыкнул и подошел помочь, Патрик зло сплюнул и остался на месте. Вдвоем Сет с караульным быстро справились с воротами, племянник лорда поблагодарил солдата, вывел коня, закрыл створку, вскочил в седло и пришпорил вороного.
Над лесом поднималась желтая осенняя луна, дорога была хорошо видна, и до опушки добрались быстро. Сет остановил коня, они спешились и побрели по тропе. Лунный свет, проходя сквозь изрядно поредевший полог, рисовал сложный непонятный узор на плотном ковре палой листвы у них под ногами. Оливия, глаза которой привыкли к темноте, прекрасно различала и тропу, и стоящие по сторонам ближайшие стволы дубов. Она подняла голову: в просветах вязи древесных ветвей, почти неразличимой на фоне темного небосвода, виднелись крупные мерцающие звезды. Ветер, как прыткий зверек, копошился в густом плюще, оплетавшем стволы лесных исполинов, неспешно раскачивал их оголенные ветви, деловито обрывал не желавшие опадать листья. Пахло влажной, погружающейся в сон землей и прелым листом, который через несколько лет сам станет почвой у подножия древесных колонн… Затопленный бледным лунным светом мир шептал, манил, дразнил известной лишь ему тайной. В чаще слышались шорохи, потрескивания, перешептывания. Наверное, это духи танцевали на освещенных луной полянах, наслаждаясь дарующей им свободу последней ночью октября. Сет молчал, Ли тоже не хотелось говорить. Она всей кожей впитывала неожиданно раскрывшееся для нее очарование ночи. Темная бархатная волна подхватила девушку, обволакивая нежными прикосновениями, скрывая от посторонних глаз, обещая нечто загадочное, прекрасное и немного жуткое. Не пугающе-жуткое, леденящее сердце кладбищенским холодом, а сладостно-жуткое, заставляющее душу замирать в томительном, манящем предчувствии… Если бы она, Оливия Хилфорд, брела по ночному лесу одна, кто знает, в какие туманные миры занесло бы ее к рассвету… Но, ломая хрустальную паутину магии ночи, фыркнул вороной. Девушка, вырванная из странных грез, споткнулась о корень и чуть не упала, Сет вовремя подхватил ее под локоть.