– Приветствую вас, братья.
Я подошел к столу и опустился напротив долговязого. Жаба, со скучающим видом сидевший в углу, вытянув ноги к огню, только чуть качнул головой. Цапля же скривил губы и потянулся за кружкой с наверняка бессовестно разбавленным вином.
– Из всех хороших Тотемов мастера сумели выбрать для этого задания изрядный кусок дерьма, – сказал он.
– Если тебя это утешит, я разочарован ничуть не меньше!
Я успел на долю мгновения раньше и выхватил кружку у него перед самым носом.
Пальцы Цапли сграбастали воздух.
Ухмыльнувшись, я поднес кружку к губам, но в ту же секунду она разлетелась на десяток мелких черепков, забрызгав содержимым мой новый камзол. Оскалившись, Цапля опустил руку. Черная лента татуировки живой змеей скользнула по предплечью ублюдка и спряталась под обрезанным рукавом.
Я знал этот его фокус.
Тотем Цапли выстреливал на расстояние до двадцати футов узкую черную ленту, прошибающую любой доспех и любую магическую броню. Это требовало предварительной подготовки, волевого усилия и отдавалось в теле приступом страшной боли – знаю по себе. Ощущения при отделении Тотема от кожи такие, словно из тебя живьем выматывают жилы. Однако Цапля за годы службы научился пользоваться своим оружием с поразительным мастерством.
Равных ему я, по крайней мере, не знал.
– Ты идиот? – осведомился я, отряхивая камзол и незаметно оглядываясь.
Многие посетители «Беспамятной вдовушки» обернулись на звук, с которым разбилась кружка, но как это произошло, по всей видимости, никто заметить не успел. Впрочем, что о них говорить – даже я не успел различить бросок смертоносной ленты Тотема!
Цапля продолжал скалиться.
– Может, остынете? – скучным, чуть надтреснутым голосом спросил наш третий собрат. – Сперва провернем дело, а потом можете друг другу челюсти посворачивать… если, конечно, мастера не против. Они не любят, когда ломают их орудия.
– Только их воля и сдерживает меня – иначе бы уже пустил ему кровь, – прошипел Цапля.
– Когда-нибудь у нас будет шанс, – спокойно произнес я, усаживаясь на скамью. – Обещаю, я своим непременно воспользуюсь!
– Только не забудь обрадовать меня известием, что такой день пришел!
Мы обменялись красноречивыми ухмылками.
Третий отодвинулся от камина и сел рядом с Цаплей. Его лицо, усыпанное пятнами оспы и многочисленными бородавками, как нельзя лучше соответствовало прозвищу – Жаба. Впрочем, прозвище ли соответствовало облику, или облик отражал ту животную сущность, что вытащили наружу служители Зверемастера?
До того, как принять рабство Тотема, это был матерый разбойник и жестокий убийца, отправивший на тот свет немало честных (и куда больше – бесчестных) людей. Его голова была предметом самого настоящего торга между десятком городов. И мне доводилось слышать о высокородных семьях, чьи главы дали страшную клятву хоть из-под земли достать человека, нанесшего им кровное оскорбление.