«Защита интересов человечества не должна препятствовать прогрессу!» – кричали крючкотворы в урских Палатах правосудия, отказывая эмиссарам ордена. «Нееловский пакт должен защитить человека от нежити, но не нежить от человека!» – вторили им адвокаты Лютеции.
А где одна прореха в законе, там и другая. Вскоре частнопрактикующие некроманты стали получать лицензии в магистрате Ура (при обязательном ходатайстве Черной Церкви), затем вполне легально скупали трупы, не подлежащие погребению и не застрахованные от реанимации, и использовали их по своему усмотрению, действуя при этом от имени государства. Так, появились Черные пастыри – бродячие некроманты-аниматоры, сопровождаемые толпой зомби. Они бродили по деревням и городам, покупая новые тела взамен износившихся, и сдавали мертвяков внаем на выполнение различных грубых, не требующих смекалки и проворства работ: переноску грузов, мощение дорог, расчистку леса… Рабочая сила, не нуждающаяся в сне, отдыхе, пище, оплате (не считая платы самому некроманту) обходилась дешево и пользовалась большим спросом. К тому же зомби, в отличие от живых, не выпивали, не тащили все, что плохо лежит, не портили девушек. Вдобавок, армейские заклинания стазиса, использование которых давно стало обязательным пунктом лицензий, ограждали живых от запаха мертвечины, трупного яда и не позволяли мертвецам окончательно разложиться.
– Я дурень старый, сталбыть, и купился! – Ханс в сердцах дернул себя за бороду. – Заключили мы энтот… контрахт, значит. Уплатили ему гроши – чин по чину, зомбаки начали работать. Ходют они не шибко быстро, а соображалки, той и вовсе нету, но зато ни ночь, ни дождь им нипочем. Одно слово – работнички! Ежели никто себе по ошибке палец или руку не оттяпает – споро работают. А три дня назад…
«Три дня», – эхом прозвучало в голове ди Тулла.
Три дня назад пала несокрушимая Башня, а он, тащя за собой «трофей», бросился в нестабильный портал!
– …три дня назад зомбак дерево срубил, а оно возьми и задави пастыря, – продолжал Ведлиг. – Я рядом стоял – все видел. Не могло оно в ту сторону упасть! Ну никак не могло, милорд, вот зуб из последних даю. Не могло, да только взяло и упало. Он, пастырь, значит, только ножками и взбрыкнул.
Кастор уже почти не слушал старика. Проклятые мысли наполняли душу отчаянием: «А мы три дня назад не могли уцелеть, бросаясь в нестабильный портал… но уцелели. Невозможное становится возможным. И наоборот. И неужели всему виной…» Экзекутор незаметно покосился на Яну. Изуродованное ожогом лицо девушки ничего не выражало.