Ах эти семидесятые…
– Опять вы! – бросил на ходу менеджер.
– Привет, Стю!
Улыбка исчезла.
– Здесь частная собственность, – задыхаясь, проговорил Липвиц. – Прошу вас немедленно уйти.
– Прости, что вступаю в спор, Стю, но я стою на общественном тротуаре. И имею полное право тут находиться.
Стюарт Липвиц в отчаянии развел руками. Полы пиджака взлетели в воздух, как крылья летучей мыши.
– Но вы не можете стоять здесь и распугивать наших гостей, – простонал он.
– Ваших гостей? – усмехнулся Майрон. – Так теперь называют клиентов проституток?
– Я вызову полицию.
– Ох, я жутко испугался.
– Вы мешаете моему бизнесу.
– А ты мешаешь моему.
Стюарт Липвиц упер руки в бока и попытался напустить на себя воинственный вид.
– Я в последний раз прошу вас по-хорошему. Уходите.
– Это не по-хорошему.
– Простите?
– Ты обещал, что в последний раз просишь меня по-хорошему, – объяснил Майрон. – А потом потребовал уйти. И даже не сказал «пожалуйста». Или: «Будьте добры, покиньте это место». Разве это по-хорошему?
– Ладно, – пробормотал Липвиц. По его лицу текли капли пота. На улице было жарко, особенно в «тройке». – Будьте добры, пожалуйста, покиньте это место.
– Спасибо. Нет. Но теперь, по крайней мере, ты выразился правильно.
Менеджер сделал несколько глубоких вдохов.
– Вы хотите узнать про мальчика? Того, что на фотографии.
– Угадал.
– И если я скажу вам, был ли он здесь, вы отстанете?
– Как мне не жаль покидать столь милое местечко, но я заставлю себя уйти.
– Сэр, это шантаж.
Майрон смерил его взглядом.
– Я бы ответил, что «шантаж» – слишком грубое слово, но это звучит как-то избито. Поэтому я просто скажу – да.
– Н-но, – Липвиц начал заикаться, – н-но это противозаконно!
– В отличие от проституции, торговли наркотиками или иных сомнительных занятий, которые процветают в вашем клоповнике?
У Стюарта округлились глаза.
– «Клоповнике»? Это «Корт-Мэнор-инн», сэр. Мы солидное…
– Минутку, Стю. Мне надо сделать снимок.
Подъехала новая машина. Серый «вольво». Хороший автомобиль для семьи. За рулем сидел мужчина лет пятидесяти в строгом деловом костюме. Его юная соседка, судя по всему, одевалась – как его недавно просветили подружки в торговом центре – в магазине «Все для шлюх».
Майрон наклонился к окну и улыбнулся:
– Ух ты, сэр, путешествуете с дочкой?
Мужчина остолбенел, точно лось, которого ослепило на дороге фарами. Зато молодая пассажирка впала в бурное веселье.
– Эй, Мэл, он думает, что я твоя дочь! – Она захохотала.
Майрон поднял камеру. Стюарт Липвиц попытался загородить ему вид, но Болитар отодвинул его свободной рукой.