Верзила посмотрел на него и улыбнулся. Потом произнес с явным нортумбрийским акцентом:
– Видел вашу постановку на якорь. Хорошая работа. У вас есть пленные, конечно?
– Да, сэр, около двадцати.
– Около? – нахмурился лейтенант. И снова закашлялся.
– Я не выпускал их на палубу, сэр. Не могу сказать, скольких именно убили прошлой ночью.
Лейтенант нахмурился еще сильнее.
– Ты говоришь, что ты с «Циклопа», парень?
– Да, сэр, именно.
– Он же сейчас где-то у берегов Ирландии. Так с кем же ты воевал прошлой ночью?
Дринкуотер рассказал, как американцы отбили корабль, как погиб лейтенант Прайс, и коротко коснулся отчаянной попытки призовой команды исправить ситуацию. Хмурая гримаса на лице первого лейтенанта сменилась кривой улыбкой.
– И ты не хотел, чтобы эти молодчики снова досаждали тебе?
– Да, сэр.
– Я вышлю нескольких человек и баркас. Отправь пленников в Пенденнис. После этого рапортуй капитану Эджкамбу в «Короне». – Свои слова офицер сопроводил сначала жестом в направлении приземистой башни Пенденниса, а потом – скопления домов и хижин, образующих торговую часть Фалмута. Его снова охватил приступ кашля.
– Спасибо, сэр.
– Не за что, – уже поворачиваясь, бросил верзила.
– Простите, сэр…
Офицер обернулся, прижимая к губам окровавленный платок.
– Можно узнать, как вас зовут?
– Коллингвуд, – прокашлял высокий лейтенант.
На слово лейтенанта Коллингвуда можно было положиться. Полчаса спустя к борту подошел баркас с «Галатеи» и пять морских пехотинцев поднялись на шхуну. Хэген из кожи вылез, чтобы привести в порядок своих парней, но им не под силу было равняться с ребятами с «Галатеи».
Американцев загнали на баркас. Дринкуотер приказал спустить шлюпку с «Алгонкина» и вместе со Стюартом отправился на берег. На каменном пирсе во внутренней гавани Фалмута пехотинцы построили американцев. Понурый Джозайя Кинг занял место во главе своих людей, а красные мундиры расположились по флангам печальной маленькой колонны. Дринкуотер, во все еще мокрых и пахнущих трюмной водой штанах, важно занял место впереди, за ним следовали шестеро матросов и Стюарт с кортиками наголо.
Хэген, тоже благоухающий трюмом, был рядом с Дринкуотером. Колонна тронулась. Был базарный день, и город кишел народом. Люди криками приветствовали маленькую процессию, проходившую по узким улочкам. Дринкуотер ловил взгляды девиц и женщины, и обнаружил, что это весьма волнует его. Но такова уж тщеславная натура человека, что сержант Хэген, выкатив грудь колесом, демонстрировал уверенность, что все эти взгляды предназначаются ему. На самом же деле эти взгляды адресовались грустному красавцу – капитану Кингу, который в уныло-романтическом ореоле своего поражения порождал в непредсказуемых женских сердцах нежное участие.