— Почему она смеется? По-моему, я все правильно сказал.
Делорм покачала головой:
— Это все твой акцент. Тебе кажется, что франкоканадцы говорят по-английски очень забавно, но, поверь мне, они и в подметки не годятся англосаксам, которые пытаются говорить по-французски.
— Хватит. Больше никогда ни слова не произнесу по-французски.
— Не глупи. У тебя очень хорошо получилось.
— Чертовы французы. И они еще удивляются, почему остальное население страны их терпеть не может.
— Прекрати. Ты заговорил, как Маклеод.
— Шучу.
Делорм выглянула в окно. По обе стороны шоссе тянулись поля. Солнце еще не успело подняться высоко и бросало на ее волосы рыжие блики.
— Думаешь, Совэ сказал нам правду? — спросила она.
— От правды он выигрывал больше. К тому же все, что он сказал, вписывается в то, что мы слышали от других. Думаю, больше нам из телефонных контактов Шекли ничего не извлечь.
Хозяйка заведения принесла еду: для Кардинала — гамбургер, а для Делорм — тарелку poutine — франкоканадской мешанины, состоящей из жареной картошки, соуса и расплавленного сыра.
— Господи, Делорм. Как ты можешь это есть?
— Отстань. Я это ем только в Квебеке.
— Ну конечно. Изысканный, утонченный французский вкус.
Делорм взглянула на него своими серьезными карими глазами.
— Когда заказываешь еду, ты должен говорить «prendre», — строго сказала она. — «Je vais prendre…»[20]
Они уже выехали на Десятое шоссе и собирались возвращаться в город, когда у Кардинала зазвонил телефон. В трубке раздался очень вежливый, очень британский голос:
— Добрый день. Могу ли я поговорить с детективом Джоном Кардиналом?
— Вы уже с ним говорите.
— Вот как. Насколько я понимаю, вы хотели меня найти. Меня зовут Готорн. Стюарт Готорн.
Стюарту Готорну явно перевалило за шестьдесят, но он был подтянут, бодр и энергичен. Пышные волосы, седые на темени, ближе к шее сохранили следы былого пшеничного оттенка. Они были зачесаны так, что образовывали два крыла над ушами. Кардинал ожидал, что он будет одет в строгий костюм в тонкую полоску, но Готорн, конечно, давно вышел в отставку, а значит, причин для такой парадности не было. Он явился в свободной белой рубашке, защитного цвета брюках без отворотов и туристских ботинках. В общем, в таком наряде он бы отлично смотрелся на сафари, в телевизионной студии или занимаясь какими-нибудь работами у себя в саду.
— Вы знаете, детектив, мне звонили из Канадской разведслужбы, — сказал он, когда Кардинал и Делорм заехали за ним в Вестмаунт. — Они очень беспокоятся, что я стану с вами разговаривать.
— С нами они больше разговаривать не хотят, — ответил Кардинал. — В нашем расследовании всплыли обстоятельства, которые не очень-то хорошо характеризуют их старую гвардию.