Коллинвуд достал из чемоданчика один из своих инструментов и измерил подошву.
— Одиннадцатый.[2]
— Хорошо, — сказал Кардинал. — Размеры брюк и рубашки нам тоже нужны. Если осталось достаточно ткани для измерения.
Делорм осторожно ворошила щипцами угли.
— Что это? — сказала она скорее сама себе, чем другим.
Она извлекла оплавленный кусочек металла, положила его на пластик и перевернула. Обратная сторона оказалась не такой тусклой, и на ней можно было разобрать вырезанное изображение какого-то животного.
— Похоже на гагару, — сказала она, глядя на двух мужчин.
Кардинал склонился над ее плечом, чтобы разглядеть получше:
— Тогда я знаю, что это такое.
Северный берег озера Ниписсинг — одно из самых красивых мест в провинции Онтарио, но Лейкшор-драйв, дорога, идущая вдоль узкого залива, в честь которого и был назван Алгонкин-Бей, — дорога эта, очевидно, была проложена с целью утаить эту красоту от общественности. Она всегда была соринкой в глазу для всех, кто пожелал бы полюбоваться здешними видами. На берегу озера теснились заведения быстрого питания, бензоколонки, уродливые гостиницы с причудливыми названиями, а по другую сторону шоссе — автосалоны и торговые центры.
Охотничья база «Гагара» располагалась на западной стороне этих неприглядных мест. База представляла собой десяток крошечных беленых хижин с зелеными ставнями и деревенского вида занавесками. Построили их в пятидесятые, еще до того, как в моду вошли бревенчатые домики. Многие в Алгонкин-Бей думали, что на зиму всякая деятельность здесь прекращается, однако зимой у хозяев базы существовали два важных источника дохода. Первый — от любителей подводного лова, то есть дантистов или страховых агентов, берущих отпуск на несколько дней, чтобы отправиться с приятелями на север и напиться до бесчувствия. Другой доход — от тех, кто ищет себе жилье подешевле: нет ничего более дешевого, чем хижина на Лейкшор-драйв в мертвый сезон.
Кардиналу доводилось бывать на базе «Гагара» несколько раз: как правило, из-за того, что кто-нибудь из ее зимних обитателей избивал до смерти свою жену. Или, наоборот, жена, устав от беспробудного пьянства мужа, аккуратно всаживала ему под ребра острый столовый нож. Иногда здесь попадались торговцы наркотиками. А потом, летом, здесь все наводняли загорелые американцы — экономные семейства, пользующиеся зыбкостью курса канадской валюты.
Кардинал с Делорм находились сейчас в первой из обшитых вагонкой белых хижин, на ней имелась надпись «Контора». Она была вчетверо больше, чем домики, сдаваемые внаем; хозяин жил в ней с женой и детьми. Это был яйцеобразный человек по фамилии Уоллис. На его пухлом лице застыло такое выражение, словно он постоянно мучился зубной болью. В соседней комнате смотрел мультфильмы четырехлетний мальчик, столь же овальных очертаний и с таким же несчастным выражением лица. В воздухе висели запахи вечерней стряпни, и Кардинал вдруг осознал, что голоден.