Вскоре его терпение было вознаграждено – хлопнула разболтанная дверь и появился хмурый Менза. Спустив брюки, он взгромоздился на унитаз и дал пристроившемуся рядом Моу сигарету:
– Что нового?
– Всякое болтают, – прикуривая, уклонился от прямого ответа уголовник. – Правда, что в парламенте опять хотели протянуть закон о принудительном использовании заключенных на работах?
– Дурак, – незлобиво усмехнулся китаец. – Хотели... Провалили этот закон. И так полно безработных.
– Плохо, – показал в улыбке гнилые зубы Моу. – Господа парламентарии не подумали о тех, кто сидит в тюряге. Здесь и так мало развлечений, а они нас лишили еще одного.
– Слушай, – поманил его поближе к себе Менза, – благодаря мне ты шастаешь по всем блокам. Надо отработать. Завтра придет монах-католик, посещающий христиан. Тебе придется увидеться с ним и сделать так, чтобы он зашел ко мне.
Моу кивнул и преданно осклабился.
– И смотри, чтобы никто!..
Уголовник скорчил обиженную гримасу и остановил хотевшего надеть брюки китайца:
– Мне не хотелось огорчать вас...
– Что такое? – насторожился Менза, бросив взгляд на дверь.
– Ходят слухи, что вами недовольны на воле.
– Точнее, – прошипел Менза. – Что именно говорят?
– Говорят, что вы утаивали часть денег при «стирке», – решившись, выдохнул Моу.
«Проклятый адвокат, – мелькнуло в мозгу китайца, – хотя, при чем тут он? Здесь свои новости, а перекрыть все каналы связи с волей еще никому не удавалось. Значит, уже просочилось и сюда».
– Кто сказал? – жесткие пальцы Мензы ухватили скользкое от пота плечо Моу. – Кто?!
– Баглан, – морщясь от боли, но не решаясь высвободиться, ответил тот.
– Ага, бывший главарь шайки вымогателей? – хищно ощерился Менза, к облегчению уголовника выпустив его плечо.
– Да, и еще он говорил, что вы больше не можете «держать» тюрьму.
«Значит, он знает точно, – подумал Менза. – Кто же продал меня на воле? Или, может быть, кого-то выпотрошили? Свои не юстиция, не помилуют, а если промедлю, удавят».
– Вот даже как, – китаец протянул Моу оставшиеся в пачке сигареты. – Бери. Ну, говори дальше, говори, я слушаю.
– Баглан хочет показать это всем, – зажав в кулаке сигареты, шепнул уголовник.
– Когда?
– Скорее всего, на прогулке.
Менза задумался, вытирая градом катившийся пот. Он уже пожалел, что сразу не разделся по примеру Моу, но теперь делать это уже поздно – и так насквозь мокрый, проще потом вымыться из кувшина в камере и сменить белье. К тому же, раздеваться сейчас – значит потерять время, а терпение начальника поста охраны тоже не безгранично.
– Плохо, – наконец выдавил он, – его выводят, когда гуляет больше чужих или новеньких. Вот падаль, нашел момент! На кого в его смене, выходящей на прогулку, я могу рассчитывать?