— Соня, вы лучше меня знаете, они вас не оставят в покое, — сказал Кольт, — вам нужна охрана, иначе рано или поздно вы опять окажетесь у них. Надеюсь, с этим доводом вы согласны?
— Согласна.
— Отлично. Поехали дальше. Довод второй, наверное, главный. Вы сами не успокоитесь. Будете думать, мучиться, искать. Вам нужны нормальные условия для работы. Я вполне допускаю, что вы потратите на поиски не один год, более того, я так же, как и вы, отнюдь не уверен в успехе и не исключаю вариант полного фиаско. Я не требую от вас никаких гарантий. Я просто прошу вас продолжить исследования.
Она согласно кивнула. Ей нечего было возразить.
— Вам грустно расставаться с дедушкой, — сказал Зубов, — вы можете навещать его как угодно часто. Но жить здесь, с ним, постоянно вы не можете, верно?
Она опять кивнула.
— Чем вы станете тут заниматься? — продолжил Кольт. — Вы умрете со скуки. Выстроить здесь для вас новую лабораторию я уже не сумею. Да и что толку? Препарата нет. Единственный шанс — степь, развалины.
Разговор пошел по второму, по третьему кругу. Несколько раз выходили курить на открытую веранду. Ветер бил в лицо, гасил зажигалки. Кольт удалился в туалет.
— Зачем тратить столько слов? Я же не сказала нет, — тихо заметила Соня, оставшись наедине с Зубовым.
— Но и согласия своего вы никак не выразили.
— Разве? Я же все время кивала.
— Сонечка, вы только не обижайтесь, может, вам нужна помощь психолога?
— Ага. Психиатра. Я, разумеется, свихнулась после всех приключений.
— Так и знал, что обидитесь. Ну, ладно, простите. А как насчет отдыха на теплом море? Канарские острова, Тенерифе. Вы же нигде не бывали.
— Отличная идея. Петр Борисович оплатит. Это будет очередной аванс, в счет будущих побед.
— Перестаньте, очнитесь, вы как будто под гипнозом, вы похожи на унылую сомнамбулу. Ну, что они с вами сделали, Соня, что?
— Интересно, а бывают веселые сомнамбулы? — спросила Соня и подумала: «Хотела бы я сама понять, что они со мной сделали. Да, конечно, вначале они меня усыпили, вкололи какую то дрянь, но с тех пор прошло много времени, и потом уж никто пальцем не тронул. Разве что доктор Макс считал пульс и стукал по коленкам».
— Соня, у вас депрессия. Вам нужно как то встряхнуться, начать жить и работать, — сказал Зубов, тревожно глядя ей в глаза.
— Иван Анатольевич, не волнуйтесь, я справлюсь, — она заставила себя улыбнуться. — Просто мне действительно тяжело расставаться с дедом. Все таки ему девяносто.
— А вот у нас и третий замечательный довод, — послышался позади бодрый голос Кольта.
«Те, кто похитил меня, тоже приводили этот довод», — хотела сказать Соня, но промолчала.