– Ты про змей забыла, – не удержался Окш.
– Спасибо, напомнил… Вот я и говорю тогда мамаше, что имею для нее очень интересную новость. Она ведь, между прочим, любопытная до ужаса. Баба есть баба, хоть и максар. Ладно, говорит, выкладывай свою новость. Сохраню твой язык на краткое время. Но поскольку удержаться не могу, хоть уши твои отрежу… И тут же отчикала их, стерва! Хорошо еще, что собак поблизости не было, а то бы им скормила.
– Подожди, – прервал ее Окш. – Что-то я не понимаю. Ты же сама недавно говорила, что железо не может причинить вред максару.
– Это смотря какое железо. А главное, в чьих руках оно находится. Сталь, выдерживающую попадание стрелы, максар способен пробить пальцем.
– Ладно, рассказывай дальше…
– Ну, я этих издевательств, конечно, стерпеть не смогла и давай ей про тебя рассказывать.
– Про меня? – Окш, забыв о боли в ногах, чуть не подскочил на телеге.
– А что мне оставалось делать? – возмутилась в ответ Рагна. – Помирать в расцвете лет? Чем бы еще я смогла ее отвлечь в тот момент?
– Пр-р-редательница! – Окш попытался вложить в это слово все свое презрение. Но Рагне такие упреки были как с гуся вода. Если даже человек ради собственного благополучия готов заплатить любую цену, то про максара, плевавшего на чужую жизнь, и говорить нечего. Как ни в чем не бывало, она продолжала свой рассказ:
– Начала я сразу про клинок. Знаю, что это ее больное место. Так и так, говорю, есть возможность вернуть твоему оружию прежнюю силу. Встретила я недавно парнишку-максара. Полукровку. Он даже про свое предназначение ничего не знает. Прожил всю жизнь среди жестянщиков и многому от них научился. Например, печь булочки. А до этого, между прочим, был посвящен в тайну клинков. Запросто собирал и разбирал их. А когда Карглак сжег оружейную мастерскую и утопил всех мастеров в расплавленном железе, он сумел спастись. Сейчас скрывается от прислужников Карглака, которые повсюду его разыскивают. Если бы не это, он уже давно создал бы действующий клинок… Сначала она мне, похоже, не поверила. Но задумалась. Даже до такой дуры дошло, что сама я это все придумать не могла. Потом проверять меня стала. Подробности выспрашивать. Приметами твоими поинтересовалась…
– И ты их ей описала? – ужаснулся Окш.
– Описала. Но только прежние. Про новые – ни гу-гу! Говорю так и так: на жестянщика не похож, длинный, костлявый, светленький, глаза серые, левая рука с детства не действует, покалечена. Вижу по мамаше, чем-то мой рассказ ее сильно задел. Повертела кинжал и обратно в ножны сунула. Это уже хороший признак! Интересуется, какие еще у тебя приметы имеются. Родинки на теле, например. А я сдуру отвечаю, что не имею привычки, как некоторые, с первым встречным голяком валяться. Опять меня язык подвел. Но она на это даже внимания не обратила… Зубами скрежещет, бормочет что-то себе под нос. Похоже, она о тебе уже слышала… Отродьем назвала…