Рагна осторожно приняла клинок на вытянутые руки и походкой придворной дамы засеменила через весь зал к дверям, за которыми скрылась ее мамаша. Однако сверхподозрительная Генобра остановила ее на полпути.
– Стой! – крикнула она, по-прежнему находясь вне поля зрения Окша. – Положи клинок на пол и поворачивай обратно.
В зал Генобра вернулась только после того, как один из мрызлов поднял клинок. Но даже сейчас она боялась прикоснуться к нему, словно это было не хитроумное творение человеческих рук, а ядовитая змея, укус которой смертелен даже для максара.
Похоже, Генобра никак не могла поверить, что все получилось так просто и ей самой ничто не угрожает.
Первой молчание нарушила Рагна:
– Мамаша, мы выполнили все твои условия. Я вела себя как самая преданная дочь. Когда же наконец ты сжалишься надо мной? Даже обитающие в пустыне гады подохли бы, оставаясь без воды столько времени.
– Пусть подыхают. Кому они нужны, эти гады, – ответила Генобра, чуть ли не обнюхивая клинок. Что ни говори, а чутье на опасность у нее было развито не хуже, чем у Окша.
Наконец она решилась взять клинок в руки, немного помахала им в воздухе и тут же сунула в ножны. Окш, ожидавший, что Генобра обязательно приведет клинок в боевое состояние, с трудом скрыл свое разочарование. Развязка оттягивалась, интрига запутывалась.
– Дай противоядие, умоляю тебя! – вновь заканючила Рагна.
– Дам, но сначала доведу дело до конца. – Генобра знаком велела мрызлам покинуть их укрытия. – Не люблю ничего откладывать на потом. От этого бывают одни только неприятности. Мы лишим твоего дружка всех качеств, присущих максарам, и тогда вас обоих ожидает награда.
Спорить с Геноброй было бесполезно, тем более сейчас, когда число ее козырей возросло. Парочка мрызлов подхватила Окша, столько же Рагну, и возглавляемая Геноброй процессия направилась в подземелье, которое юный максар уже имел удовольствие однажды посетить.
С тех пор здесь, естественно, ничего не изменилось, как и в любом другом месте, достойном именоваться адом, – мрак не стал менее густым, вонь не исчезла, сырой холод по-прежнему пробирал до костей, проклятые лемуры, не то обрадованные, не то, наоборот, перепуганные появлением хозяйки, пищали во всех углах.
Отослав мрызлов, которым лишний раз появляться в этой обители скорби не полагалось, Генобра подтолкнула Окша к ближайшей железной раме. Чтобы не упасть, он был вынужден вцепиться руками в ее края.
– Ничего не бойся, – сказала она, примеряя оптическое устройство, позволявшее рассмотреть не только отдельные клетки человеческого организма, но и мельчайшие пылинки, из которых состоит любое вещество. – С тобой работы будет немного. Как говорится, начать и кончить. Если что-то зря и оттяпаем, то самую малость. Потом благодарить будешь. Мерин холощеный куда лучше жеребца живет. Всегда сыт, не бит и всем доволен… Но ты за свое мужское естество не опасайся. Я на такие вещи никогда не покушаюсь. Даже, наоборот, могу тебе детородной силушки добавить. Авось мою дочку покрыть сумеешь, а не то она носится со своей девственностью, как собака с костью.