– Ты!
Почувствовав тычок в спину, пограничник оглянулся: сзади стоял старший конвоя. Быстро пробежав глазами по лицам копошившихся у завала узников, он ткнул в спину истеричного парня:
– И ты! За мной!
Медленно переставляя ноги, Семен пошел за эсэсовцем. Сзади шагали устроивший истерику парень и один из конвоиров с автоматом.
– Бистро! – подведя их к беспорядочно сваленным в кучу трупам в обгорелой окровавленной одежде, немец показал на валявшиеся рядом носилки. – Носить туда!
Слобода поглядел – в стороне темнели большие грузовики, подогнанные почти к самым путям.
«Не хотят, чтобы ихние видели трупы, когда пойдут поезда, – понял он. – Или пригонят саперов, а до их прибытия торопятся убрать. Вот уж никогда не думал, что придется стать похоронщиком у немцев».
Сгибаясь под тяжестью лежавших на носилках тел и таская их за плечи и ноги, около кучи трупов суетилось десятка полтора немцев в грубых бушлатах из хольцштоф – так называемой «деревянной» искусственной ткани, не согревавшей и быстро намокавшей под дождем.
«Понятно, почему нас сюда погнали, – решил Семен. – Смертники, никому уже не расскажем, сколько здесь осталось завоевателей, не доехавших ни на фронт, ни с фронта. Даже полицаям эту работенку не доверили».
Он нагнулся, ухватил за ноги обгорелое тело, чтобы подтянуть его ближе к носилкам. Напарник пытался помочь, но только мешался, вытаращив от страха глаза.
– Да не дергайся ты, – сквозь зубы сердито прикрикнул на него Слобода, – они теперь тихие, не укусят. Силы береги.
Парень вымучено улыбнулся в ответ и, по-детски шмыгая носом, признался:
– Я думал, все... Простите, не сдюжил.
– Ничего, – буркнул пограничник и взялся за ручки носилок. Прикрякнув, поднял их, чувствуя, как дрожат руки: немец оказался довольно тяжел.
И тут ухнуло на путях, рвануло в стороны снопами яркого огня, вздрогнула под ногами земля, а боязливый напарник рухнул как подкошенный, и по спине у него поползло темное пятно.
– Ложись! – заорал кто-то из немцев.
Таскавшие трупы солдаты бросились врассыпную, прикрывая головы руками, прыгали в канавы и кюветы, тревожно загудели паровозы.
Семен упал, перекатился в сторону, отыскивая глазами горящий вагон. Жаль, что убило нервного хлопчика! Видно, не зря он так боялся, чуял конец, потому и забился в истерике, когда начали выводить из камеры. Но где так жутко рвется, что?
В сотне метров от него пылал вагон с развороченными взрывом стенками. Мимо лежавшего пограничника, тревожно подавая сигнал, пропыхтел маневровый паровоз, тащивший обгорелые остовы вагонов за пределы станции. Слобода учуял сырую духоту выпущенного пара, запах разогретого металла и смазки – до рельсов путей, по которым стучали колеса, не более двух шагов.