За последнюю неделю зарегистрирован уже седьмой подобный возмутительный случай. Вряд ли покажется слишком притянутым за волосы напрашивающийся вопрос: не скрывается ли под всем этим какой-то зловещий политический смысл?..»
– Там еще много чего сказано, – предупредил Хэдли, заметив, что доктор Фелл свернул газету, закончив читать на этом месте, – но это не имеет значения. Терпеть не могу шумиху.
– Понятно, – взгрустнул доктор Фелл. – Вас здорово донимают, а отгадки у вас нет. Жаль, что я не могу заняться этим делом. Хотя, если вы пошлете своих людей по всем кондитерским вокруг Лейчестер-сквер порасспросить, кто покупал…
– Я пригласил вас из Четтерхэма, – с горечью отрезал Хэдли, – не для того, чтобы обсуждать глупые выходки какого-то недоучившегося студента! Но я должен остановить этого сопляка Дрисколла, который пишет всю эту белиберду, что послужит предостережением для других писак. В телеграмме я указал, что эта история имеет некоторое отношение к Биттону. Биттон – дядя этого молокососа и практически содержит его на свой счет… Он сообщил мне, что у него украдена одна из самых ценных рукописей.
– Вот как! – Доктор Фелл отложил газету и откинулся на спинку кресла, сложив руки на животе и приготовившись слушать.
– Самое сложное в кражах манускриптов и всяких редких книг, – продолжал Хэдли, – в том, что вы не можете выследить укравших их негодяев, как обычного вора. В случае кражи драгоценных камней, столового серебра и даже картин это довольно просто. Нам известны все ссудно-закладные ломбарды и скупщики краденого. Но с рукописями и всякими древними книгами это не помогает. Когда вор крадет что-нибудь подобное, он уже знает, кому конкретно сбудет добычу, а скорее всего, действует по заказу. Так или иначе, можно быть уверенными, что уж покупатель-то не проболтается. – Старший инспектор задумался. – Вмешательство в это дело Ярда осложняется еще тем, что украденная у Биттона рукопись была… так сказать… Словом, у него были весьма сомнительные права на нее.
– Понятно, – пробормотал доктор. – И что это за рукопись?
Хэдли медленно взял свой стакан и тут же опустил его. Никто, а тем более бизнесмен, продолжавший в одиночестве пить за своим столиком в углу, не был готов к еще одному шумному вторжению в бар. По медным прутьям лестницы загремели чьи-то шаги. Высокий человек в пальто с развевающимися полами стремительно ворвался в помещение. Бармен покорно вздохнул, стараясь не обращать внимания на бешеный взгляд незнакомца, пробормотал: «Добрый день, сэр Уильям» – и снова принялся усердно протирать стаканы.