Теперь, когда группа разгадана, этот азиат примется за ее уничтожение. Барковскому почему-то очень хотелось, чтобы этот энкавэдист, руководивший операцией против него, был азиатом: скуластым, меднолицым, с узкими тускло и загадочно мерцающими глазами, в цветастом ярком халате, с причудливой шапкой на голове. Может, так будет легче объяснять, почему его, опытного разведчика, обвели вокруг пальца? Кто их поймет, азиатов?
Хотя еще рано говорить о том, кто кого. Он пока не в камере у комиссаров сидит, а у себя на базе. Сюда не так просто добраться. Но все равно долго здесь не пробудешь.
Надо уходить. И не только из этой игры. Пусть немцы и русские сами выясняют свои отношения.
Правда, появляется еще одна проблема: не встретиться с Ланге. Барковскому уже не о чем с ним говорить.
Размышления прервал вошедший Кравец.
– Позволите? – спросил он. – Я видел Чеслава. Он что, один вернулся?
– Да. Неприятная новость. Наш немецкий друг попал в засаду НКВД, – ответил Барковский. Он внимательно взглянул на своего контрразведчика. Пожалуй, если кто и работает на Ланге без его ведома, так этот экс-жандарм. Дурак! Придется нейтрализовать. А ведь крепкий мужчина. Мог бы и до старости дожить.
– Что с ним, известно? – Кравец спросил очень заинтересованным тоном.
– Чеслав вроде слышал, что его смогли захватить. Но это не подтверждено. Надо послать разведку.
– Готовить людей?
– Да-да. Займитесь этим вопросом. Только выходить им придется по карте. Там обозначена одна тропка. Чеслав должен отдохнуть. Да и к вечеру он мне будет нужен.
Кравец взглянул удивленно и недоверчиво на командира. По карте люди ходить не любили. Вероятность неточности слишком большая. Ошибка стоит жизни… Но недоверие он мгновенно спрятал за выражение полной исполнительности…
– Хорошо. А что вы решили с этим лайдаком?
– Пан Кравец, я так расстроен прискорбным происшествием. Не время распыляться. Ведь нам торопиться пока некуда? Не правда ли? Мы еще потолкуем с этим молодым наглецом. А пока идите, займитесь подготовкой к разведке.
Проводив Кравца, Барковский сразу же позвал сына.
– Пойдете с Чеславом сюда. – Полковник показал на карте место за мельницей. – Там немного: саквояж из свиной кожи. Понял? Там камни. Помнишь, я показывал тебе мамины украшения? И бумаги.
– Бумаги? Зачем бумаги?
– Мой мальчик, за этими бумагами люди. А за них готовы будут заплатить хорошо и те и другие. Это наши индульгенции. Ведь об этих людях знаю в данный момент только я. А нужны они всем. – Он ласково потрепал сына по плечу.
Сын кивнул.
– Когда выходить?