Что это начало их долгой разлуки.
Прекрасен, умён был Единого сын.
Он вырос в любви, сожалений не зная,
Но в дни, когда он оставался один,
Был мрачен, вопросы себе задавая:
— Чем хуже я матери? Хуже отца?
Ведь мне не дано мастерство созиданья?
Зачем мне сады? Эта жизнь без конца?
Наступит мой час! Совершенства признанье!
И сад оставляя, в раздумьях тяжёлых,
Спускался Илзот в непроглядную тьму.
Коварные сети из дум невесёлых,
Он сплёл для двоих, что мешали ему:
— Так кто же из вас двух силён в созиданье?
Кто смог бы всё это построить один?
— Единый создал! — отвечал в назиданье,
Илзота отец: — Ведь на то я Един!
— Единый силён, но тебе он солгал,
Равны мы в умении жизнь создавать,
Сады Эрилаты он долго искал, —
нахмурившись, молвила строгая мать.
И слушал довольный, проделкой жестокой,
Илзот, как поссорились мать и отец,
Как небо чернело над их головами,
Казалось, любви их наступит конец.
Притворно играя с округлым рубином,
С усмешкой Илзот наблюдал за двоими,
За спором жестоким, бесцельным и длинным,
Друг другу владыки вдруг стали чужими.
— Ты видишь рубин? — Эрилата спросила.
И в пальцах Илзота стал камень чернеть:
— Единый, создай, и вдохни свою силу,
Надменность твоя — самому себе лесть.
— Под силу ль тебе шар во тьме оживить?
Твоих, Эрилата, не хватит умений!
Быть может нам стоит обоим творить?
И после сравнить и не ведать сомнений?
На что Эрилата ответила скорбно:
— По-твоему будет, сравним наши земли!
Но тех, кто служить тебе будет покорно,
Не смей обрекать на мученья бессмертья!
— Бессмертие бремя?! Глупа Эрилата!
С усмешкой Единый взглянул на подругу.
— Забыл, что во тьме, ты, блуждая когда-то,
Ходил утомлённый по вечности кругу?
Где смог ты прозреть? Отдохнуть от пути?
Уставший, холодный, ты вырвался к свету,
Сюда суждено всем отжившим прийти,
И только в садах место вечному лету!
Единый смолчал. Он покинул сады.
Ушла за Единым во тьму Эрилата.
И в разных мирах закипели труды.
Илзот правил сам, как задумал когда-то…
Не долго Илзот наслаждался всевластьем —
Беспечные люди в сады приходили.
Когда мать вернулась столетья спустя,
Коварные мысли его посетили.
— Я стану Единым! Отец не вернётся
А мать заколю своим первым мечом,
Что видел во сне: там людьми он скуётся,
Где пламя его обожжёт горячо!
И сладким обманом и речью коварной,
Илзот, завладевший доверьем людей,
Добился над ними он власти желанной,
И замысел свой приближал всё скорей.
Тяжёлый и острый, из стали упругой,
Ему принесли ослепительный меч,
Лишь в руки приняв, осознал он заслуги
Ковавших — срубив одним махом все головы с плеч.
Он к матери спящей неслышно подкрался