Бесцельно блуждая во тьме бесконечной,
Не зная ни времени, света не зная,
Скиталец без имени, в поиске вечном,
Увидел звезду, что манила сияя.
Казалось, что близко заветная цель,
Но много веков пробирался он к свету,
Начало познав, и пути свой предел,
Ступил он на твердь, где всегда было лето.
Впервые услышал он пение птиц,
Журчанье воды и травы нежный шёпот,
Увидел созданий неведомых лик,
Полёт голубей и коней шумных, топот.
И кроны деревьев, что ветер качал,
Все краски цветов, что росли под ногами,
Безбрежное море, величие скал,
С восторгом бродил он лесами, полями.
Он вышел к холодной и быстрой реке,
Где росы алмазные ярко блестели,
И замер, заметив, что невдалеке,
Спит дева на мягкой цветочной постели.
Приблизившись тихо, не смея дышать,
Боясь потревожить той спящей покой,
Склонился над ней и не смог устоять:
Нежнейшей щеки он коснулся рукой.
Сомненья и страхи познал он свои,
Как сладко душе и как сердцу тревожно,
Познал он восторг и величье любви,
Забыть и уйти от неё невозможно!
Но сколько бы раз не пытался бежать,
Туда, где садов обрывались пороги,
Он с болью в груди возвращался опять,
К реке, где его оставляли тревоги,
Смущённый и робкий, считая года,
Смотрел он на спящую, грустно вздыхая,
Как долго манила сияньем звезда,
Так много сулив, и покой отбирая.
Отчаявшись ждать, он забылся в тоске,
Но в сад потемневший ворвалась гроза,
И гром загремел, стало тесно реке,
И та, что спала, вдруг открыла глаза.
— Единый пришёл, и закончен мой сон!
Промолвила дева, дождём умываясь,
— Ты первый мой свет, — ответил ей он.
— О да, Эрилатой я здесь называюсь!
— Прекрасны твои, Эрилата сады,
Но в этих садах, так тоскливо и пусто!
— Для этого здесь и находишься ты —
Единый принёс созиданья искусство.
— Умею ли я? — осторожно спросил,
Единый, принявший от девушки имя.
— Умеешь. Печалью ты дождь сотворил,
Открылась в тебе безграничная сила.
Он поднял ладони, и тотчас из рук,
Спустилась к реке лебединая стая,
— Ты создал прекраснейших птиц, милый друг,
Они не забудут тебя улетая…
Сады Эрилаты с тех пор изменились,
Единый всё время был занят твореньем
Животных и птиц, что в саду расселились,
Но всё же смотрел он на сад с сожаленьем.
— Здесь так же тоскливо и так одиноко,
Неужто одним нам досталось всё это?
Ведь нет никого, кто найдёт сад далёкий,
И вкусит сады изумрудного лета!
— Ты здесь не один, — Эрилата сказала,
И, видя Единого взор изумлённый,
С улыбкой Илзота ему показала,
За матерью прятался отпрыск смышлёный.
Несмело и робко пошёл он навстречу,
К отцу, протянувшему сильные руки,
Не знали те трое, обнявшись за плечи,
