— Неужели ты?.. — воскликнул я, не веря своей догадке, но тут же был повержен вместе с ной.
— Ты что — с ума сошел? И не заикайся об этом, — повторил он свою старую остроту, вполне точно фиксирующую одну особенность моих речевых усилий.
— А почему бы нет! — Я уцепился за эту возможность, как за колесо фортуны. — В самом деле, почему бы тебе не написать повесть? Поедешь в Горький. Ты уже много видел, побывал в переделках, сидел на Северо-Западном. Кто же, если не ты?
Павленко медленно расстегивал кобуру пистолета.
— Расстрел на месте, если полезешь с моей кандидатурой к редактору. Пусть пишет Симонов — он все умеет.
— Симонов — оперативный корреспондент. Редактор не согласится отзывать его во второй эшелон.
— А кто, по-твоему, я? Член академии бессмертных? Бернард Шоу? Рабиндранат Тагор? Дедушка Крылов на диване под косо висящей картиной? Я не оперативный корреспондент?
— Ты — тоже оперативный корреспондент.
— Ну правильно. Достал луковицу?
— Достал.
— Ну правильно.
Хрустя витаминами, мы мирно разговаривали. Я вглядывался в Павленко. Он был желт и худ. Болота Северо-Западного фронта не прошли ему даром. Сдавали легкие. Он хрипел, кашлял. В оперативной группе каждый работал за двоих, за троих. Когда же выезжали на фронт, было ничуть не легче. «Уж полночь близится, а Германна все нет», — ежевечерне слышалось в редакции, но «германн» появлялся без больших опозданий не только ночью, но и дном, а главное, без особых предупреждений.
Павленко глотал какие-то порошки, бурчал: «Они будут бомбить, а мы будем в подвал бегать. Хорошенькая история. Кому это надо?» Но, подчиняясь приказу, мы спускались в бомбоубежище, работали, конечно, и там, спали совсем мало. Павленко выбивался из сил. В сутолоке дел я как-то сразу ощутил это его состояние.
Но в тот день, обжигаясь луком и смотря ему в лицо, я понял все. Бывает так, один пристальный взгляд внезапно открывает тебе то, что ты долго-долго не замечал в другом человеке.
— Петя, — сказал я тихо, — поезжай в Горький. Попробуй. Может быть, и напишешь. Да и отоспишься. Посмотри на себя...
— Посмотри лучше на себя, — хладнокровно отозвался Павленко. — Дьявол-искуситель в роговых очках. Феноменальное зрелище. Сатана в пенсне.
— Пенсне не подходит, — вяло откликнулся я. — Никогда не носил.
— Ладно. Мефистофель с лорнетом. Годится?
— Брак в работе, несортовая продукция, ОТК не пропустит, — дал я оценку.
— Значит, ты привереда. Поищем другое. Близорукий демон! Берешь?
— Беру, — согласился я. — А ты все-таки посмотри на себя. И на этом тот разговор закончился.