– Какой смысл быть друзьями? Я не ищу друзей – друзья у меня есть. У меня есть Лиззи, и Кейт, и Салли, и Фрэнсис, и Кэтрин, и Кит, и… и… и… – Я сдернула газету, которая прикрывала беспорядок на кофейном столике. – И Эмма, – сказала я, указывая на фотографию. – Она очень хорошая подруга.
– О господи, это та женщина, которая спуталась с Лоуренсом Брайтом?
– Да, но она тут ни при чем, – подчеркнула я. – У него был несчастный брак.
Довольно Успешный пристально посмотрел на меня:
– Так, значит, для нее это хорошо, а для вас плохо.
– Что вы имеете в виду?
– У меня ведь тоже несчастный брак. Вы это знаете.
– Да, знаю.
– Но не хотите встречаться со мной. Он смотрел на меня огорченно.
– Да, не хочу.
– Почему же?
– Я не хочу встречаться с тем, кто не только женат, но еще и неверен, – сказала я.
– Но я не был неверным!
– Были, – настаивала я.
– Нет, не был, – возразил он.
– Ну, почему же вы не были? – спросила я с негодованием.
– Потому что единственный человек, которому я хочу быть верным, – это вы, дурочка, вот почему.
– Вы хотите сказать, что вы никогда не изменяли своей жене? – спросила я раздраженно.
Он кивнул с серьезным видом:
– Я хотел изменить. Я действительно хотел этого. – Он вдруг повысил голос: – Да, я нарушал верность в своем сердце много, много раз.
– Что, как Джимми Картер, вы имеете в виду?
– Э-э, вот именно. Но потом мне перевалило за сорок, затем стукнул сорок один, и я подумал: почему бы нет? Почему я должен играть свою роль в этом фарсе без любви? Вот поэтому я дал объявление. Потому что я хочу найти женщину – сердечную, добрую, веселую и чтобы она любила меня. Почему меня нельзя любить? – Он повысил голос. – Я по горло сыт своим браком! Просто сыт по горло! – Он почти кричал. – Я столько лет был несчастен. Это сплошное притворство!
– Ну, вы сами в этом виноваты, потому что женились по расчету, – сказала я.
– Да, виноват, – ответил он тихо. – Я женился из-за денег. Или нет – я решил совместить женитьбу и деньги. Сначала я любил Оливию. До некоторой степени. Это не было голым расчетом. Но деньги ее отца оказались отличным подспорьем для молодого честолюбивого человека. И я платил эту цену, – добавил он. – Снова и снова. В одиночестве. Но вы не понимаете этого, Тиффани, потому что вы большая ханжа!
– Вовсе нет! – сказала я.
– Вы ханжа, – вы самодовольная ханжа, Тиффани.
Самодовольная ханжа! Какая наглость!
– Я не ханжа!
– Вы ханжа, – настаивал он. – Вы не понимаете, что все не так просто, что все намного сложнее.
– Я-то как раз понимаю, – сказала я, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать. – Но вы говорили, что вы никогда не разведетесь, так что все очень просто.