– Здравствуйте, Тиффани, – приветствовал меня Довольно Успешный. – Я видел вас в церкви. Заметил сразу, как только вы вошли. Вам удалось завернуть ваш подарок? Дорогая, это Тиффани Тротт. Тиффани, это моя жена Оливия и дочь Саския.
– Мы с Саскией уже познакомились, – сказала я. – Наверху.
– Тиффани занимается рекламой, дорогая, – пояснил он жене. – Вот так мы и познакомились.
– Да, верно, – подтвердила я. – Через рекламу.
Его объяснение, похоже, вполне устроило Оливию. Она дружески улыбнулась мне, затем расправила салфетку на коленях поверх подола черного платья. Она казалась строгой и независимой, но в то же время усталой и напряженной, когда мы начали неловкий разговор за салатом из омаров.
– Еще вина, Оливия? – холодно спросил Довольно Успешный.
– Да, пожалуйста, дорогой, – так же холодно ответила она.
Как же его все-таки зовут? Я до сих пор не знала его имени, а она обращалась к нему просто «дорогой», да еще таким кислым тоном.
– Мне бы тоже хотелось вина, – сказала я, протягивая свой бокал. А то я сейчас совсем замерзну в этой ледяной атмосфере.
– Вообще-то я не думаю, что вам стоит пить, Тиффани, – сказал он. – В вашем положении.
Мерзавец.
– Видишь ли, Оливия, Тиффани ждет ребенка, – пояснил Довольно Успешный. – Так ведь, Тиффани?
– Ну, мне не хотелось бы обсуж…
– Она будет одинокой матерью, – добавил он.
– О, это прекрасная идея, – сказала Оливия, к моему удивлению.
– Так что ей, разумеется, нельзя пить. Очень жаль, потому что этот совиньон очень хорош. Я как-то случайно узнал, что Тиффани предпочитает совиньон.
– Да, предпочитаю. – Я проводила взглядом бутылку, которую он переставил вне пределов досягаемости.
– И я считаю, что вам не нужно есть морепродукты, Тиффани, – продолжал он, забирая мою тарелку и вручая ее проходящему мимо официанту. – Не стоит рисковать. Не так ли?
Мерзавец.
– Хотя, должен сказать, – добавил он спокойно, наливая мне минеральной воды, – не похоже, что вы ждете ребенка. По вам, Тиффани, совсем этого не скажешь. Практически – надеюсь, вы не примете мои слова близко к сердцу, – вообще ничего не заметно. Настолько незаметно, что я, увидев вас в церкви, спросил себя: «Это она или не она?»
Мерзавец.
– Когда это должно произойти? – спросил он.
– Я действительно не хочу говорить об…
– В мае, не так ли? – Он пристально глядел на меня. – Вы ведь назвали этот месяц, Тиффани? В мае?
Верно. Назвала. Я знаю, что ввела его в заблуждение, но это все зашло слишком далеко. Он задал вопрос. А я не могу ответить на него. Поэтому я сделала вид, что не расслышала, и заговорила с его женой. Чтобы утереть ему нос.