– О, реклама. «Начни свой день с яйца» и все такое! – воскликнул он восторженно.
– Да, что-то вроде этого, – ответила я, не вдаваясь в сложности с «Киддиминтом».
– «„Ауди" – движение к прогрессу».
– Да, верно.
Мы поговорили о спорте, он ненавидит гольф – прекрасно! И любит теннис – еще лучше. Я проявила стратегическую чуткость и не стала задавать ему навязчивых вопросов о детях, с которыми, по его словам, он видится каждое воскресенье. Затем мы заказали еще по порции. Все шло довольно хорошо. Постепенно разговор стал более личным. Он спросил меня, почему я не замужем.
– Слишком молода, – сказала я. – Мои родители считают, что мне нужно подождать.
– Ха, ха, ха, ха, ха, ха! Это очень хорошо, – развеселился он. – Очень хорошо. Слишком молода! Ха, ха, ха, ха, ха, ха!
– А почему вы развелись? – спросила я. – Это было решение вашей жены?
– О нет, – сказал он. – Нет, это было мое решение. Жена не хотела разводиться. Она ужасно несчастна из-за этого. До сих пор несчастна.
А, понимаю. Но меня это удивило. Мужчинам не свойственно покидать жену, если у них нет другой женщины.
– Она считала, что мы очень счастливы в браке, – продолжал он неприятным фальцетом. – Но я так не считал. Она возражала против развода несколько месяцев.
Вдруг я обнаружила, что испытываю больше сочувствия к его жене. Почему он от нее ушел? Может, у него был роман на стороне, хотя он, похоже, не такого склада.
– У меня никого не было, – сказал он доверительно. – Но проблема в том, что, как я понял, моя жена очень скучная.
О! О боже. Скучная.
– Она очень молчаливая? – спросила я, вертя в руках бокал.
– О нет, ей было что сказать, – ответил он. – Она вовсе не стеснительная и не замкнутая, у нее множество интересов. И ей нравилось быть женой и матерью…
О, понимаю. Хотя, если по правде, я совсем ничего не понимаю.
– Мне просто было с ней скучно, – продолжал он. – Это все, что я могу сказать. Скучно.
Ну, есть вещи и похуже, чем скука, подумала я. Например, неверность, постоянный контроль, пренебрежение, эгоизм, жестокость и скупость. Но скука?
– С ней было тоскливо, – пояснил он. – И она не уделяла мне достаточно внимания. Она просто не… – он с раздражением слегка пожал плечами, – не возбуждала к себе интереса.
А что она, предположим, должна была делать? – удивилась я про себя. Ездить по кухне на мотоцикле, жонглируя фарфоровыми чашками и распевая мелодии из «Оклахомы!»?[9]
– А также, – он наклонился чуть ближе, – она совсем беспомощна в постели.
Бр-р-р! Я не хочу об этом знать. Меня от этого тошнит. Теперь я очень сочувствовала миссис Фицхэррод. Мне хотелось пойти к ней домой и сказать: