Конечно, все дело в работе. Несмотря на уверения Стила, что она сохранит свою должность, новая хозяйка, как только утвердится в доме, все поменяет. Это в порядке вещей, леди хотят, чтобы их окружали знакомые лица, и в этом нет ничего предосудительного. Но вот когда живешь на зарплату, а тебя собираются уволить…
Под вуалью Абигайль скривилась от безрассудной злости. Она понимала, что пора поворачивать обратно, время за полночь, но ее успехи в поисках Регги были ничтожны, и будь она проклята, если не попытается еще раз.
Удивительно, как меняется самочувствие, когда на ней костюм вдовы. Она становится более уверенной, менее неловкой; меняется даже тембр голоса: исчезают нервозные, задыхающиеся нотки, появляется уверенный голос искушенной женщины, которую она из себя изображает.
В траурном одеянии у нее тверже походка – возможно, из-за трехдюймовых каблуков; не Господь Бог, так сапожник придает ей высокий рост на это время. Она даже пахнет по-другому, потому что костюм хранится в особом кедровом ящичке, потайном отделении сундука. При запахе кедра она попадает под чары облика вдовы – говорит с такими людьми, к которым не посмела бы обратиться при свете дня, противостоит негодяям, от которых в другое время бежала бы без оглядки.
Один из таких негодяев в этот вечер оказался ей полезен, вор по имени Сонный Майло. Он был таким тощим и мелким, что скользил в толпе, словно кошка. Его часто принимали за подростка, и он вовсю пользовался этим даром судьбы. Абигайль восхищалась этим человеком за то, что он сумел разыграть те карты, что ему были даны, хоть и не разделяла его мораль.
Абигайль свернула за угол, как ей объяснил Сонный Майло. Было до чертиков темно, она почти ничего не видела, но инструкции вора были так точны, что можно было действовать и вслепую. Ее поразил острый ум Сонного Майло; оставалось только гадать, как бы пошла его жизнь, если бы он получил хорошее образование.
Ей вспомнился директор Данн. В его лице она получила друга и учителя, который не пожалел времени на то, чтобы утолить ее голод к знаниям. Он распознал в ней сообразительность и напитал ее ум, как заботливая кормилица.
Без сомнения, директор Данн не счел бы ее слишком умной, узнав, что она ночью слоняется по улицам в одном из опаснейших районов Лондона. Он отругал бы ее за беспечность и счел неблагоразумным гоняться за беспутным братом. Но хуже всего – господин Данн ужаснулся бы, узнав, какие нелепые, ни на чем не основанные фантазии она лелеет насчет своего нанимателя.
Чувство вины камнем упало в живот, усилив дурное настроение. Абигайль хотела это чувство уничтожить бесследно, чтобы не осталось свидетельств того, какая она идиотка. Она плотнее закуталась в плащ, вживаясь в образ умудренной жизнью вдовы – сильной, вызывающей, даже необузданной. Вдова бесстрашна, она борется за то, что ей нужно, берет то, что хочет. Походка Абигайль наполнилась энергией, она стиснула кулаки, готовая ко всему, с чем может встретиться.