– Если у вас есть сомнения, то лучшие судьи – это дети, а Сет и Феликс вас обожают.
– Ну… я не думаю, что потрудился, чтобы они хорошо узнали меня.
– Феликс в восторге от историй, которые вы ему читали. Он совершенно захвачен вами, а мальчики в таких вещах не лгут. Дети или любят, или нет. Очень просто. Напишите своим друзьям, они будут рады.
Абигайль говорила так убедительно, что Стил почувствовал искушение написать братьям Катлерам. Старшему, Джонни, сейчас около сорока. Гейбриелу – тридцать пять. Близнецы Кинкейд и Питер – его ровесники.
– Прошло много времени, как я их оставил. Наверное, они сердятся, – с сомнением в голосе произнес Стил.
– Когда в последний раз вы встречали человека, который сердился бы, что ему не пишут?
Мисс Уэст так представила ситуацию, что та выглядела глупостью.
– Никогда.
– По-моему, мужчины, в отличие от женщин, не поднимают шума по такому поводу.
У Стила полегчало на душе.
– Я напишу.
– Хорошо. Пожалуйста, дайте мне знать, как они отреагируют.
Сет заворочался, чихнул и сел, потирая глаза.
– Лорд Стил?
– Ну как ты, Сет? – Стил наклонился к нему, и на него пахнуло ароматом вереска от мисс Уэст.
– Лучше. Хочу есть. Когда будет завтрак?
Стил и мисс Уэст переглянулись. Абигайль просияла.
– По-моему, хлеб с маслом всегда можно получить.
У Сета разгорелись глаза.
– С клубничным вареньем?
– С чем захочешь! – Лорд Стил встал.
– Ура! – Сет соскочил с кушетки и побежал к двери.
– Не так быстро! – крикнул лорд Стил, но мальчик уже убежал. – По-моему, ему лучше, – заметил он.
– Без сомнений. – Мисс Уэст стала медленно вставать.
Стил схватил ее за руку:
– Позвольте, я вам помогу.
– Ах, спасибо. От долгого сидения я задеревенела.
Наступило неловкое молчание. Стил выпустил руку гувернантки. Мисс Уэст подняла глаза.
– Лучше мне пойти на кухню, пока Сет все там не перевернул себе на голову. – Абигайль смущенно улыбнулась. – Спасибо, что составили мне компанию.
Огорченный, Стил отвернулся.
– Пожалуйста.
Прошелестели юбки – мисс Уэст вышла за дверь.
Гостиная опустела, но Стилу это вдруг стало безразлично. Он чувствовал себя так, как будто свалилась огромная тяжесть, давившая на сердце многие годы. Желчность, съедавшая его, сменилась… принятием. Пока еще это было не прошение, но близкое к нему чувство – понимание.
Стил глубоко вздохнул и постарался вспомнить, что собирался делать до конца дня.
Работать.
Он взглянул на часы. Куда девался день?
Надо просмотреть бумаги, составить письмо, но у него совсем не было желания идти в кабинет. Вместо этого ноги сами понесли его на кухню.