– Посадите меня на него, посадите, пожалуйста! – попросил Рекс, весь дрожа от возбуждения и теребя рукой свои волосы.
Джи подняла его, но была недостаточно высока, чтобы посадить. Тогда Рекс ухватился за гриву и влез на лошадь. Руфус начал лягаться и бросился к выходу, но Джи загородила ему дорогу; она не знала чувства страха, и, хотя перед нею мелькали в воздухе копыта и она видела перед собой дикие глаза рассерженной лошади, она не двинулась с места.
Рекс вскрикнул, и Руфус как по команде остановился, роя землю копытами и постепенно успокаиваясь.
Джи сняла мальчика; ни тот, ни другая не проронили ни слова. Когда они собрались уходить, они увидели, что Гревиль с Дорой стоят перед воротами конюшни, во дворе; они видели всю сцену.
Джи слегка покраснела; она встретила улыбку Гревиля.
– Ах, ты тоже здесь? Не правда ли, как жарко? Я думаю, пора идти завтракать.
Джи держала Рекса за руку; она почувствовала, как рука его задрожала. Гревиль взглянул на часы, которые были у него на руке, а потом, остановив насмешливый взгляд на Рексе, спросил его:
– Все еще страшно?
– Нет, – ответил Рекс с легкой дрожью в голосе.
Гревиль засмеялся.
– Дора научит тебя, – сказал он, поддразнивая его, – она не боится.
Рекс посмотрел на него в упор твердым взглядом; краска бросилась ему в лицо.
Он высвободил свою руку из руки Джи и, неловко подскочив к Пану, задыхаясь, бросил ему в лицо:
– Вы – вы скотина!
Наступила минута общего молчания, затем Джи повелительным тоном сказала:
– Рекс, немедленно извинись перед дядей.
Рекс взглянул на нее и прочел в ее взгляде немую просьбу; краска медленно сбежала с его лица, и, подойдя к Гревилю, он самым спокойным голосом сказал:
– Дядя Пан, я прошу извинения.
Он постоял еще минуту, а потом медленными шагами пошел один через двор, направляясь к дому. Джи последовала за ним.
Когда Дора и Пан остались одни, она строго посмотрела на него и сказала:
– А знаете, вы в самом деле вели себя безобразно. Мальчики терпеть не могут, когда над ними смеются в присутствии девочек. Взрослые мужчины тоже этого не любят.
– Разве, а почему?
– Потому, что они тщеславны.
– Откуда вы это взяли, маленькая всезнайка?
– Я слышала, как тетя Джи говорила это лорду Донеймору, – вы знаете, такому маленькому человеку, с усами, закрученными наподобие двух крошечных мечей, и который страдает одышкой? А он говорит, что благодаря тщеславию они делаются – ну, я не понимаю, это какое-то длинное слово, – но тетя говорит, что оно означает «сносными», и что если бы мужчины не были тщеславны, то женщинам было бы очень скучно. Почему это? – спросила Дора.