О Боже! Нет, он не посмеет… не сделает этого!..
Бросив тоскливый взгляд на запястье – она забыла надеть часы, – Хлоя ворвалась в кафе с черного хода, налетела на кого-то и замерла.
– Эй, – воскликнул Конрад. Он схватил девушку за талию, закружил, как ребенка. Но при виде ее лица мгновенно стал серьезным.
– Что с тобой? Что случилось?
– О, Конрад, – едва не заплакала Хлоя, схватив его за руки, – он уже здесь? Я здорово опоздала?
Недоуменно пожавший плечами Конрад был сегодня просто неотразим в форме помощника шерифа.
– Не знаю, крошка. Я только что вошел. Успокойся и объясни, о чем это ты? Кто должен прийти?
– Новый кредитор, я говорила тебе на прошлой неделе. Необходимо убедить его – или ее, надеюсь, это женщина, – что я вполне надежный клиент. И прекрасно справляюсь с делами, несмотря на временные неудачи. – Хлою вновь охватила паника. – Я не вынесу этих треволнений!
– Сто раз тебе говорил, – упрекнул Конрад, втаскивая Хлою в кухню, где хлопотала Лана. Открыв дверцу огромного холодильника, он потянулся к большому шоколадному пирожному с орехами. – Я сам дам тебе в долг. Без процентов.
– Нет, – твердо сказала Хлоя, наблюдая, как Конрад в два приема приканчивает пирожное. Везет же некоторым! Могут безнаказанно поедать сладости тоннами! – Я не возьму из твоего наследства ни цента, Конрад. Мы уже это обсуждали.
– Прекрасно, – согласился он. – Не бери взаймы. Возьми так.
– Конрад…
– Ты попала в беду, Хлоя, – перебил он. – И не жди, чтобы я сидел сложа руки и спокойно наблюдал, как ты тонешь.
У Хлои сжалось сердце при виде его озабоченного лица. Хуже всего сознавать, что именно ты являешься причиной его тревог. И уж совсем невыносимо видеть в его глазах понимание и сочувствие.
– Я вовсе не тону…
– Лучше спроси, сколько она взяла с Мелли за завтрак, – театральным шепотом заметила Лана, поднимая коробку с салфетками. Конрад стиснул челюсти, но во взгляде блеснула жалость.
– Заплатила за аренду?
Хорошо, хорошо, она действительно тонет. Только на прошлой неделе она одолжила половину отложенных на оплату аренды денег семье Мартинес со второго этажа. Как признаться в этом Конраду и Лане, которые искренне волнуются за нее? Но ведь у Мартинесов трое малышей, а Торнтон хотел выбросить их на улицу.
– Я хочу сама добиться всего, черт побери!
Лана, закатив глаза, мимоходом сжала руку Хлои и поспешила к плите, на которой что-то шипело.
– В таком случае перестань заниматься благотворительностью! Весь мир не накормишь! – рявкнул Конрад и, выпрямившись, рассеянно провел ладонью по лицу.
– Прости. Но, видит Бог, я день и ночь думаю о тебе, Хлоя. Ты заботишься обо всех, кроме себя самой. И это меня пугает.