– Пойми, Томас, ужасно трудно признаться, что нуждаешься в помощи.
– Особенно в моей.
Хлоя, потупив голову, все-таки решилась задать вопрос, тревоживший ее последние несколько часов.
– Почему ты раньше не сказал мне?.. Не мог набраться мужества? Неужели в твоем сердце…
– У меня нет сердца.
Хлоя не нашлась, что ответить, и ее собственное сердце мучительно сжалось при мысли о том, через какие испытания должен пройти человек, чтобы сказать такое.
– Зато есть мозги.
– Я уже говорил, бизнес – моя работа, – чуть сощурившись, буркнул он.
– Ты не знал, кому даешь заем?
– Знал. Я видел твое имя на ходатайстве.
– И почему же не сказал мне, что ты мой кредитор?
Томас взволнованно заходил по комнате.
– Послушай, что тут такого? Я постоянно так делаю.
– Даешь кредиты? Или выставляешь людей дураками? – осведомилась она, смело выдерживая его разъяренный взгляд. – Именно так ты и поступил, Томас: выставил меня идиоткой.
На щеках Томаса заходили желваки, но он сдержался и промолчал. Хлоя заметила, какая внутренняя борьба происходит в нем, но никак не могла понять, в чем ее причина, с чем он так яростно сражается. Она сознавала лишь, что не может выносить его страданий. Повинуясь внезапному порыву, Хлоя подошла и осторожно положила руку ему на грудь.
– Полагаю, ты не хотел причинить мне боль…
Томас словно оцепенел.
– Весьма смелое предположение.
– Разве я не права? – Он принялся внимательно рассматривать узкую ладошку, лежавшую на его груди. – Не права, Томас? Значит, ты старался ранить меня побольнее?
Томас даже не шевельнулся, только прикрыл глаза.
– Что ты со мной делаешь, Хлоя? Неужели ты не понимаешь, что разрываешь мне душу.
Хлоя осторожно погладила его по груди и удовлетворенно заметила:
– Что ж, по крайней мере ты хоть что-то чувствуешь.
Из груди Томаса вырвался то ли стон, то ли смешок.
– Да, – согласился он, – таких чувств я уже давно не испытывал.
Кажется… кажется, ему это нравится! Хлоя задохнулась от неожиданного открытия. В висках застучала кровь. Взаимные обиды, неприязнь, злоба куда-то исчезли, вытесненные невероятным напряжением и предчувствием того, что сейчас произойдет.
Тихо выругавшись, Томас схватил Хлою за плечо. На мгновение девушке показалось, что он собирается ее оттолкнуть. Но Томас вдруг прижал Хлою к стене и теплыми, чуть шершавыми пальцами приподнял ее подбородок.
– Мне не нравится это, Худышка. Совсем не нравится, – прошептал он.
Захваченная в плен, Хлоя ощущала себя беззащитной, беспомощной. Желание сжигало ее с такой силой, что она едва сдерживала крик.
– Боюсь, тут уж ничего не поделаешь.