На врачебном консилиуме я высказал предположение, что опухоль у Нинель может иметь и конверсивиый (превращенный) характер, что это, может быть, не совсем рак, а его телесная имитация, происходящая из подсознательного желания умереть.
Мнения коллег разделились...
Состояние Нинель меж тем как бы застыло на одном уровне: ни ухудшения, ни дальнейшего улучшения.
По графику рака она должна была уже умирать.
И вот наконец произошло решающее событие, расставившее точки над «и». После попытки самоубийства к Нинель возвращается ее выгнанный муж, брошенный молодой любовницей. Возвращается понятно в каком виде.
Пишет умоляющие письма, носит в больницу цветы.
Через неделю ее выписали. Через месяц здоровье восстановилось полностью. А еще через полгода Нинель забеременела. Родила дочку.
«Жизнь вредна, от нее умирают»
У моего пациента Т-на, 50-летнет филолога и писателя, излеченного от многолетней мужской несостоятельности и множества хворей, родились от юной жены один за другим двое сыновей. Вопроса «зачем быть здоровым?» для него в это время уже не было (а незадолго до нашей встречи готов был с собой покончить).
Вопрос был только — КАК быть здоровым?..
Прожил Т-н до 67 лет, то есть еще 17, умер легко от инсульта. Хорошо прожил, хотя маловато, надо было б еще хоть десяток — сынишек поднять. Но кто мог знать, сколько отпущено, где предел?..
Я научил его голодать, настраиваться и хорошо себя чувствовать, научил, как ни забавно звучит, быть мужчиной. Но мне не удалось помочь ему перестать курить, курил он по-черному — махорку и «Беломор», курил даже, страшно сказать, на голоде... И двигался меньше, чем нужно для здоровья, очень уж врос в свой автомобиль.
Не могу сказать, сколько бы он добавил себе лет и какого качества, если бы перестал курить и начал бегать, кататься на велосипеде или играть в бадминтон. По интуитивной прикидке, еще приличных годков семь-восемь, а то и двенадцать. Но могло статься и так, что годы эти принесли бы ему мучения: они не сулили Т-ну, это уж точно, ни хорошего заработка, ни популярности...
Вот 60-летняя мать взрослых детей, уже давно живущих своей жизнью, живущих далеко... Дико пьет, опускается и разваливается.
Вот 19-летний философ с законченно пессимистической концепцией бытия как наказания, которое остается терпеть... Не понял, зачем терпеть — и не утерпел. Вот одинокая сорокалетняя. Шансов стать матерью нет, предмет любви разочаровал, интересы не развиты.
Курит без продыху, но прибавляя себе ни привлекательности, ни здоровья. Через четыре года погибает от рака.