Она говорила о Федоре, вероятно, думала, что «наглядный пример» иностранных языков знать не может. Он обернулся и произнес по немецки:
- Добрый день, госпожа Балабанова. Я не большевик. Я врач.
Спутник ее смутился, она нисколько.
- Я видела вас у Ленина, - сказала она по русски, окинув Федора с головы до ног пристальным надменным взглядом, - ваша фамилия Агапкин. Почему вы обратились ко мне «госпожа»?
- Извините, если это обидело вас.
Она не ответила, зашагала вперед, спутник ее поплыл следом.
Федор хотел вернуться в купе, но открылась дверь соседнего купе, и оттуда вылезла рыжая взлохмаченная мужская голова в круглых очках.
- Ушли? - спросила голова, озирая коридор. - Табачку нет у вас?
Бокий ошибся. Член ЦК РКП(б), член Исполкома Коминтерна, журналист и автор многих анекдотов Карл Радек ехал не в соседнем вагоне, а в соседнем купе.
- Что ж вы так оплошали? - он встал рядом с Федором возле окна. - Товарища Балабанову обозвали госпожой. Она товарищ, принципиальный, самоотверженный наш товарищ. Из Коминтерна вышла, хлопнув дверью. Коммунистическая мегера, подружка Муссолини. Ну да черт с ней. Хотел я отправиться в ресторан, однако теперь подожду, пока коммунистка Балабанова изволит отобедать. Интересно, навсегда она уматывает из России или еще вернется? Слушайте, а что, эсеровские пули вы, врачи, из Старика вытаскивать вовсе не собираетесь?
- Пока нет необходимости, - сухо ответил Федор.
Радек говорил с сильным польским акцентом. Из папирос, предложенных Федором, высыпал табак, набил трубку, прежде чем разжечь ее, приблизил к Федору свое бледное, толстогубое лицо, обрамленное рыжими кудрявыми бакенбардами вдоль нижней челюсти.
- Нет необходимости или вытаскивать нечего? - спросил он свистящим шепотом.
- Карл, простите, не знаю вашего отчества. Я наслышан о вашем своеобразном чувстве юмора, вы сочиняете анекдоты, но ранение Владимира Ильича не повод для шуток.
- Отчество у меня такое, что язык сломаете. Берн гардович. А по поводу ранения это вовсе не шутка. Это позиция наших врагов, меньшевиков. Тут вот недавно Мартов Юлий Осипович выдал версию, будто никто в Ленина не стрелял и Володарского с Урицким прикончили сами чекисты. Все это якобы иезуитские интриги большевиков, чтобы удержаться у власти. Кстати, я видел Бокия на платформе, он что, с нами едет?
- Нет. Впрочем, не знаю. Извините, Карл Бернгар дович, у меня голова болит, я, с вашего позволения, покину вас, - Федор хотел уйти в купе, но Радек удержал его.
- Еще один малюсенький вопрос. Любопытство - часть моей профессии, я журналист. Почему вы не вступаете в партию?