Внутренний монолог звучал сам собой и так отчетливо, словно это были не ее собственные мысли, а кто то нашептывал на ухо, подсказывал, объяснял, учил.
Дворник за окном воткнул в сугроб лопату, снял варежки, стянул с головы черную ушанку, зачерпнул горсть снега и протер лицо. Он стоял прямо напротив окна. Голова его, слишком большая для тощего маленького тела, оказалась лысой. Кожа была темной, пепельно коричневой. Лицо сморщенное, даже не старое, а древнее, как кора трехсотлетнего дуба. Глаза, два больших светящихся пятна, поймали взгляд Сони и уже не отпускали. На таком расстоянии, сквозь стекло, невозможно было разглядеть цвет глаз, но Соня видела, что они светло карие, золотистые. Вероятно, эффект свечения возникал из за контраста с темной кожей. Размер глаз, пропорции лба и черепа были как у плода на пятнадцатой неделе внутриутробного развития.
Соня сфокусировала взгляд и стала видеть еще детальней, словно смотрела в бинокль. На голом коричневом темени она разглядела крестообразный шрам и заметила ритмичную пульсацию незакрытого костью ромба, младенческого родничка.
- Все, я пью твой кофе, - сказал Дима. Затем заговорила Орлик.
- Соня, вы слышите меня? Вы хотите взглянуть на самый ценный артефакт? Я все таки нашла его, именно здесь, как и предполагала, глубоко под землей, в древней алхимической лаборатории.
- Вы имеете в виду хрустальный череп Плута? - спросила Соня.
- Да, именно его. Лет десять искала, и вот, наконец.
- Зимой раскопки вести невозможно. Как же вам удалось?
- Я еще осенью его нашла, но пока Герман Ефремович болел идеей создать здесь туристическую Мекку, я ни слова никому не говорила. Сначала нужно было обеспечить безопасность. Знаете, Йоруба - человек тщеславный и легкомысленный. Я боялась, вдруг он не удержится перед соблазном устроить большое шоу, раструбить на весь мир, какое чудо найдено здесь, в его владениях.
- Елена Алексеевна, это открытие мирового значения. Вам разве не хочется получить заслуженную порцию славы? - спросила Соня и не узнала собственного голоса.
Он звучал глухо, тускло, словно голосовые связки закоченели.
- Стать на пару дней героиней новостей? - Орлик рассмеялась. - Только об этом и мечтаю всю жизнь.
Соня хотела спросить еще что то, но закашлялась.
- Да ты простужена, вот в чем дело. Ну ка, дай лоб, у тебя нет температуры?
Дима подошел к ней сзади, совсем близко. Она почувствовала его тепло, услышала дыхание.
«Ненавижу. Не смей меня трогать», - вкрадчиво прошептал уже знакомый внутренний суфлер.
Оставалось повторить вслух. Но в это мгновение дворник за окном вскинул руку, и большой снежок ударил в стекло, как раз там, где застыло лицо Сони.