- А вдруг у него лейкоз? - осторожно предположил Дима.
- Мг м, погибает, бедняжка. Нет, Дима, нет. Макс онколог, уж он бы знал и сказал бы мне. Хот здоров. Вероятно, какая то мутация, врожденный дефект генного кода. Незрелые эритроциты живут значительно дольше зрелых. В принципе это может стать одной из разгадок аномально долгой жизни всего организма. Дима, давай мы с тобой покурим, и все.
- Что - все?
- Я буду дальше работать, а ты меня не отвлекай.
- Я тебя отвлекаю? Я сижу тихо, как мышь, ни слова не сказал.
- Ну, прости, не сердись, - она стянула маску, перчатки, встала, - я завелась очень сильно от этого. Я буду сейчас делать генетический анализ. Тут все есть, но это займет много времени. Ты погуляй, можешь поиграть в пинг понг с Фазилем. Или навести Елену Алексеевну.
Он тоже снял маску и перчатки, приоткрыл окно.
- Я, с твоего позволения, останусь, почитаю.
- Ладно. Если ты обещаешь ни о чем не спрашивать, пока я сама не расскажу, оставайся. И тогда уж сделай доброе дело. Перегони из старого ноутбука в новый записки Михаила Владимировича.
Они стояли у окна, курили. Было все так же пасмурно и тихо. Диме захотелось, чтобы на пустой белой дороге появилась маленькая фигурка дворника Дассама. Но никто не появлялся, и лопата не торчала из сугроба. Со вчерашнего дня снег не шел, дворник отлично расчистил дорожку, мог отдыхать.
- Спасибо, что разрешаешь остаться. Ну, а сейчас, пока мы курим, позволишь мне задать вопрос?
- Прости, я, конечно, монстр, совсем тебя затюкала.
- Ничего, пока терпимо. Скажи, эти анализы нужны Хоту, чтобы ты определила, приживется ли паразит в его организме?
- Разумеется, нет. Никакие анализы ничего не определят, и Хоту отлично это известно. Пробирки что то вроде визитной карточки. Он пожелал, чтобы я узнала, как он интересен, оригинален, совершенен, чем отличается от простых смертных. Ему нужно доказать свое превосходство. Доктор Макс предупреждал. Ладно, потом. Все потом.
Соня вернулась к приборам, Дима включил ее старый ноутбук. Прошло около часа, каждый занимался своим делом. Соня уже не бормотала, не пела, тишину иногда нарушали мелодичные сигналы приборов.
И вдруг из коридора послышались шаги, голоса, дверь распахнулась. Вошла Орлик, с ней девушка шам балка в комбинезоне, заляпанном краской. У девушки было мокрое, страшно бледное лицо, она тихо, жалобно стонала.
- Больно, не могу терпеть, не могу у.
- Держите ее, она сейчас потеряет сознание от боли, - сказала Орлик, - осколок плитки попал под ноготь большого пальца.
Девушку усадили, она закрыла глаза и стала заваливаться на бок. Соня нашла нашатырь. Дима попытался осмотреть раненый палец, но девушка оттолкнула его, схватила за руку Соню и быстро, с сильным шамбаль ским акцентом, забормотала: