- Да, вероятно. Что еще ты запомнила?
- Вы кричали: Валька, беги! Кто такая Валька?
- Валентин Редькин, психиатр, талантливый гипнотизер.
- Он убежал?
- Нет. Он остался и погиб. Потом расскажу тебе о нем. Ну, продолжай.
- Вы несколько раз упоминали князя Нижерадзе, так, кажется.
- Я сказал Нижерадзе?
- По моему, да. Было еще одно кавказское имя, я, кажется, где то уже слышала его. Гурджиев. Кто это?
- Георгий Иванович Гурджиев. Конечно, ты о нем слышала. Мистик. Однокашник Сталина по тифлисской Духовной семинарии. Глава секты. Ты не догадалась записать на диктофон?
- Нет. А нужно было?
- Не знаю. Кто нибудь, кроме тебя, слышал мой бред? Кто вообще тут, в квартире?
- Дима Савельев, он мне помогает. Часто заходят Зубов и Кольт, но вы говорили только глубокой ночью, кроме меня, никто не слышал. Ой! Погодите, Федор Федорович, ноги! Они двигаются, ваши ноги, неужели вы не чувствуете?
- Еще бы не чувствовать. Зуд нестерпимый, чешусь о самого себя, как свинья о ствол. Скажи, сколько прошло дней с тех пор, как ты ввела мне препарат?
- Две недели. Федор Федорович, вы скоро сможете ходить сами, вы это понимаете? - Соня откинула одеяло, стала щупать его ступни, голени. - У вас нет паралича! Мышцы почти атрофированы, но вы начнете делать упражнения. Я еще вчера заметила, как вы согнули коленку, но думала, мне кажется! Дима! Иди сюда, смотри!
Она выскочила из спальни. Она была так возбуждена, что разговаривать с ней о чем то важном сейчас не имело смысла. Явился Савельев, заставил Федора Федоровича шевелить пальцами. Это было трудно, к зуду прибавилось ощущение тысячи мелких иголок, впивающихся в ступни.
- Нужно вызвать какого нибудь хорошего врача, - сказала Соня, - о препарате мы, разумеется, говорить не станем. Просто человек умирал, но вдруг передумал, начал выздоравливать. Такое ведь бывает? Врач может посоветовать массаж, специальные упражнения, витамины.
- Не сходи с ума, ни один врач нам не поверит, - сказал Савельев.
- Не нам! Собственным глазам!
- Ого, Соня, ты даже в рифму заговорила, никогда тебя такой не видел. Федор Федорович, посмотрите, какая она красивая, - Савельев обнял Соню и поцеловал.
Они смеялись, резвились, как два щенка, и были настолько заняты друг другом, что Федору Федоровичу показалось, они вовсе забыли о нем.
- Не понимаю, что вас обоих так развеселило, - обиженно проворчал старик, - если я немножко подвигал ногами, это не значит, что я сейчас встану, приму душ, потом приготовлю завтрак, себе и вам заодно.
- Надеюсь, очень скоро будет именно так, - сказал Савельев.