Я подчинился.
— Вот дьявол, — прошептала женщина. — Сними с него наручники, немедленно!
— Я имею полное право надеть на нарушителя наручники.
— Доу, я считаю до трех. Если ты не снимешь с него наручники, то нарушителем здесь окажешься ты.
Доу заворчал, но достал из кармана ключи и снял наручники, не забыв как следует дернуть за них, нащупывая замочную скважину. Запястья пронзила боль. Она была настолько сильной, что на глазах у меня выступили слезы, и я зажмурился, стараясь удержать их: я не хотел, чтобы эти двое заметили, что я плачу. Я продолжал держать руки за спиной, не желая смотреть на них, пока боль не утихнет.
— Что за сволочизм, Доу! Нельзя же затягивать их так туго. Эй! Ты что, его еще и головой о машину ударил, когда запихивал внутрь?
Вопрос был явно риторический, но я ответил за начальника полиции:
— Да, мэм, ударил. А еще он дал мне кулаком в живот.
— Этот засранец врет, — заявил Доу.
— Что-то непохоже, чтобы он врал, Джим. Боюсь, мне придется выдвинуть против тебя обвинение.
Но при этих словах она не двинулась с места, не подошла и не надела на него наручники. Вместо этого она лишь стояла и смотрела на него с улыбкой: ей было интересно, как он отреагирует.
— Это все потому, что я тебя не трахнул? — спросил он. — Все дело в этом, да? Видишь ли, просто мне не нравятся женщины без сисек.
— Если ты не приведешь какую-нибудь вескую причину, которая позволит мне увидеть твое поведение в лучшем свете, мне придется отвезти тебя в участок.
Я и сам не знал, что собираюсь это сказать, пока фраза не сорвалась с моих губ:
— Я не буду выдвигать обвинений против него.
Женщина обернулась ко мне так быстро, что я удивился, как шляпа не слетела с ее головы:
— Какого дьявола?
Я пожал плечами:
— Не хочу никаких неприятностей. Я живу далеко и не смогу присутствовать на суде и прочих процедурах. К тому же, похоже, я действительно нарушил границы частного владения. Хотя этот человек, конечно, немного переборщил. В общем, я бы предпочел обо всем этом забыть.
Доу усмехнулся мне так, словно мы были сообщники, — возможно, хотел показать, что я этим поступком от него не откупился и лишь обрекаю себя на худшие неприятности.
Тем не менее я поступил правильно. Лучше это дело замять. Если втянуть в историю полицейских, суды, а может быть, еще и журналистов, то в конце концов я сам могу оказаться за решеткой. Оставалась только надеяться на то, что все может обойтись.
— Ты уверен? — переспросила женщина.
Я кивнул.
Она обернулась к Доу:
— Что ж, тебе повезло. Так что вали отсюда, и поскорее.
— Мне валить отсюда? — переспросил он и картинно почесал затылок. — Дай-ка подумать… а зачем? Какого хрена, в конце концов? Это мои владения. Почему бы тебе не убраться?