Я вытаращил глаза и готов был уже заговорить, но вовремя осекся. Я ведь никогда не спрашивал, чем Мелфорд зарабатывает себе на жизнь, так что он вполне мог оказаться журналистом и использовать меня для своего репортажа. Но ведь Мелфорд не мог так легко продать меня с потрохами — хотя бы потому, что мы слишком уж много знали друг о друге.
Так что я счел за лучшее сохранять невозмутимость и стараться подыграть Мелфорду, надеясь, что ситуация не настолько ужасна, как мне показалось на первый взгляд.
Бобби присел на комод, а Игрок — на кровать. Я украдкой поглядывал на пожилого человека в льняном костюме, которому меня так и не представили. Я догадался, что этот парень — большая шишка; возможно, его было запрещено называть по имени. В нем было что-то страшное и таинственное. Быть может, это был сам Б. Б. Ганн.
— Значит, ты и есть Лем? — спросил Мелфорд, вставая. — А я Мелфорд Кин. Рад, что мы наконец-то встретились. — И он протянул мне руку. Волосы его были аккуратно зачесаны назад. Он был похож на самого обычного человека, только очень высокого и бледного.
Мы пожали друг другу руки.
— Но ведь мы с вами раньше никогда не встречались. Я вообще вас не знаю.
— Лем, — с упреком сказал Мелфорд. Садясь на стул, он укоризненно покачал головой. — Я уже понял, что тебе было запрещено со мной разговаривать, и, если бы во время наших телефонных разговоров ты меня об этом предупредил, я бы ни за что не нарушил твое инкогнито. Но ведь ты же мне ничего не сказал.
— Ну да, я вообще ничего вам не говорил. Я никогда с вами не разговаривал.
— Брось притворяться, — возразил Мелфорд. — Теперь уже нет никакого смысла скрывать.
Я никак не мог понять, чего он от меня хочет. Должен ли я с ним соглашаться или нет? Если я буду спорить, моя причастность к убийствам может выплыть наружу. В то же время во взгляде Мелфорда я уловил что-то вроде одобрения и был почти уверен, что веду себя правильно.
— Послушайте, я уверен, что вы очень хороший журналист, — сказал я, — но все-таки вы сильно ошибаетесь. Я никогда не обсуждал с вами свою работу. Я никогда не рассказывал вам о торговле энциклопедиями. И вообще никогда не разговаривал с вами по телефону.
Мелфорд снова покачал головой:
— Мне искренне жаль, что я навлек на тебя неприятности, но что случилось, то случилось, и отпираться уже бессмысленно. Я думаю, для начала тебе следует рассказать нам, почему ты мне позвонил. Может быть, тебе стоит все-таки изложить этим ребятам свои жалобы? В любом случае, — при этих словах на лице его появилась самодовольная улыбка, — мне бы очень хотелось послушать, что они ответят на них.