— Лем, пойми: у меня просто не было выбора. Как и сегодня с Доу: ты или он — других вариантов нет. А по поводу
Ублюдка и Карен… Я был уверен, что поступаю правильно. А если бы я просто умыл руки и еще больше животных погибло бы в жутких мучениях — как бы я смог с этим жить? На минуту я задумался.
— Видишь ли, Мелфорд, это все-таки животные, а не люди. Ты можешь любить животное, у вас может быть сильная эмоциональная связь, но оно остается животным, не становится полноценной личностью.
— Послушай, мы с тобой уже достаточно об этом говорили, чтобы я понял, что ты готов перейти на мою сторону, — остановил меня Мелфорд. — Ведь ты же понимаешь, что нельзя отбирать животных у людей, которые их любят? Что нельзя отдавать животных на муки и смерть, одновременно обрекая их хозяев на боль и страдания? Разве можно делать такие вещи ради денег?
— Конечно нет. Но…
— Никаких «но». Нельзя похищать животных и отдавать их на бессмысленные муки, — по-моему, это мы установили. Так вот, если я узнал, что эти люди убивают кошек, отправился в полицию и оказалось, что полиции плевать, — как я должен был поступить?
— Я не знаю. Но ты же журналист, ты мог бы написать статью.
— Конечно мог бы. Я ее и написал, но редактор отказал мне в публикации. Он заявил, будто я ничего не доказал. Я даже уговорил отца, чтобы он надавил на редактора, но и это не помогло. Так что выбор оказался невелик: либо остановить их, либо закрыть на все глаза и утешить себя тем, что я сделал все, что мог.
— Но нельзя же решать проблемы таким способом! Нельзя убивать людей просто потому, что они не разделяют твои моральные ценности.
— Многие бы с тобой согласились, и, возможно, даже кое-кто из участников подпольного движения в защиту прав животных. Они даже не стали бы рассматривать возможность подобного решения проблем — и это несмотря на то, что жестокость наших врагов становится все более чудовищной. Таких ужасов не бывало за всю историю человечества. И поверь, я уважаю точку зрения пацифистов — я им даже завидую. Но кто-то все-таки должен был взять в руки меч — вот я его и взял. И поверь мне: то, что я делаю, не неправильно, не вредно и не аморально. Просто мои действия выходят за границы того, что дозволено идеологией. Вспомни хотя бы героев Гражданской войны — Роберта Ли, например. Ведь этот парень вел на смерть тысячи и тысячи людей, и вел их убивать тысячи и тысячи людей — и для чего? Для того чтобы люди, чьи предки жили в Африке, оставались рабами. А ведь теперь в его честь школы называют!
— Но это же разные вещи! Я понимаю, о чем ты говоришь, Мелфорд, — правда, понимаю, — но я не могу принять одного: я убежден, что нельзя убивать человека ради животного. Я считаю, что в этом твоя ошибка.