Они вышли на улицу, и температура воздуха мгновенно подпрыгнула градусов на пятнадцать. Все вокруг стало липким и влажным, и воздух наполнился свистом автомобилей, проносившихся по трассе И-95.
У входа в ресторан, сложив руки на груди, стояла Дезире. Она слегка опиралась о крыло «мерседеса» с открытым верхом, принадлежавшего Б. Б. На ней были умеренно обтягивающие фигуру, но вполне пристойные джинсы «Гесс» и бледно-лиловый верх от купальника. Бледно-розовый шрам на боку поблескивал в неоновом свете ресторанной вывески.
Физиономия Роуза расплылась в приветственном оскале:
— Дезире, дорогуша! Как поживаешь, детка? — Он наклонился и положил руку на ее шрам: он всегда так делал, чтобы показать, что его этот физический недостаток ничуть не беспокоит, и чмокнул ее в щеку. — А я тебя не заметил, когда заходил.
Дезире позволила себя поцеловать, но губы ее были крепко сжаты в скептической усмешке.
— Брось, разумеется заметил. Хотя и притворялся усиленно, будто не видишь.
Роуз прижал руку к сердцу:
— Не говори так, милая, ты делаешь мне больно.
Б. Б. решил положить конец этому спектаклю.
— Значит, ты видела, как он входил в ресторан? Так какого же хрена ты его не остановила?
Дезире только плечами пожала:
— А зачем мне было это делать? Все равно рано или поздно ты бы оттуда вышел, и мы стояли бы на этом самом месте, в той же самой компании.
Как это зачем? Господи, да неужели ей такие элементарные вещи нужно на пальцах объяснять? Он же не просто так там сидит, он занимается воспитанием ребенка. И Дезире прекрасно знает, что Б. Б. терпеть не может, когда кто-нибудь вмешивается в воспитательный процесс. Она это прекрасно знает. Следовательно, она позволила Роузу войти по одной простой причине — только потому, что она до сих пор сердится. Уже ведь целый месяц прошел, а она все сердится, и Б. Б. это уже начинает действовать на нервы. Конечно, Дезире — его помощница, его правая рука, и он даже думать не хотел бы о том, на что была бы похожа его жизнь, не будь ее рядом. Но жить с ней становилось все труднее и труднее.
— О'кей, — примирительно заключил Б. Б. и с солидным видом набрал в грудь побольше воздуха. — Ну давайте, живенько, в чем проблема?
— Ну разумеется, живенько! Тебя же там молодой человек дожидается.
— Это мой воспитанник, — отрезал Б. Б.
— Ой, да конечно, никто и не сомневается. Я смотрю, он просто обожает хлеб с маслом.
Чтобы Б. Б. выслушивал подколы от какого-то Отто Роуза?! Выслушивал, да еще и утирался? Не бывать этому.
— Какого хрена тебе здесь надо? Откуда ты вообще узнал, что я ужинаю именно здесь? И что это за дело такое срочное? Нельзя было подождать до завтра?