Да, выполнило в полной мере. При этом, разумеется, не по-ведало, что и как осуществило. Не стало и пытаться играть «вшами.
— Но вопросы все равно остались без ответов, ведь так? И почему же ты теперь расспрашиваешь меня, а не серебро?
Женщина раздраженно выдохнула, но не стала лукавить:
— Оно больше не говорит со мной.
Вот как? Интересная новость. Даже не могу сказать, боль-шe тревожная или приятная.
— Неужели обиделось? Наверное, ты что-то сделала не так. Из-под вуали раздалось задумчивое:
— То, что случилось, не могло случиться… Ни с тобой, ни с ним.
Ясно. Танцор, наизусть знающий все необходимые па, вдруг споткнулся на полушаге и затрясся, как паралитик. Стрела, выпущенная из лука, полетела опереньем вперед. Клинок, вместо того чтобы наносить раны, заживил уже имеющиеся. Мир встал с ног на голову? Нет. Он всего лишь повернулся к тебе следующим своим ликом, сестричка.
— А что должно было случиться? По-твоему?
— Ты должен был почувствовать себя свободным. Полностью. Свободным до того предела, когда приходит страх.
Да, должен был. Но на твою беду испугался я гораздо раньше. Когда понял, что для меня свобода означает одиночество в пустоте. И для этого мне не нужно было смотреть в единственное око Ка-Йен, не нужно было лезть в глубины собственной души, как настаивала черная луна. Достаточно было всего лишь оглядеться вокруг и увидеть свои следы на песке времени. Одни лишь свои следы.
— А ты сама испытывала чувство такой свободы?
Она помолчала, потом резко мотнула головой, словно отказываясь отвечать на заданный мной вопрос, и продолжила:
— Страх настолько сильный, что в сознании не остается ни одной мысли, кроме мольбы о спасении из безграничного океана, в котором ты постепенно растворяешься… И тогда прихожу я, чтобы предложить гибнущему спасение. Так былое самого начала, так повторялось каждый раз, пока не появился ты.
Интересно, сколько именно человек приходило на берег черного озера? Сколько «освободившихся» бродит по подлунному миру? Они ведь все покорны тебе, сестричка. Как рабы? Почти. Но ты или твои предки оказались удивительно прозорливы и выбрали самый правильный путь.
Любое существо, очутившееся на грани смерти, будет испытывать сильные чувства к своему спасителю, неважно, ненависть или любовь. А чем сильнее страсти, тем легче осуществлять влияние, не так ли? Когда ты приходила к жертвам Ка-Йен, они могли проклинать тебя или признаваться в любви, но прежде всего они боялись, а страх открывает двери души надежнее и проще, чем прочие ключи.
Они впускали тебя в свое сознание, пусть даже надеясь потом, когда ужас смерти уйдет прочь, снова стать хозяевами самим себе. Они позволяли тебе войти, и ты входила. Чтобы остаться навсегда.