— Думаешь, им нужны твои жалобы и стенания?
— Мне нужны. А боги… — Борг посмотрел в потолок. — Пусть слушают, если хотят. А не хотят, им же хуже.
Могу поручиться, что услышат. Что дальше сделают с молитвой, угадать трудно, но запомнят твое последнее слово, не сомневайся.
— Так что, пора?
Умирать? Ох, и так настроение мерзейшее, а он, вместо того чтобы гнать мысли о смерти прочь, наоборот, подзывает, щедро рассыпая корм и клича: цып-цып-цып! Так и вижу, как по полу комнаты снуют скелетики кур, беззвучно разевая голодные клювы.
— Некоторое время у нас еще точно имеется.
— И сколько его?
У тебя больше, у меня… Последние крохи. Смерть — личное дело каждого, и вовсе не обязательно делить с кем-то ее недобрые дары.
— Не рановато ли ты собрался прощаться с жизнью? Да и вообще, с чего ты взял, что умрешь?
Рыжий посмотрел на меня, как на умалишенного.
— Если эта сучка и оставит нас в живых, что вряд ли… — Он запнулся, словно то, что хотел сказать дальше, было постыдным и непристойным. — Я не хочу жить рабом. Тебе не представить, что это такое, когда собственное тело слушается чужих приказов!
Ну почему же, представляю легче легкого. К тому же покорность тела еще не самое страшное, и пора бы Боргу это понять.
— Только тело?
Он чуть насторожился:
— Что ты имеешь в виду?
Захотелось широко улыбнуться, но веселье в преддверии Серых Пределов выглядело бы неуместной и жестокой издевкой.
— Помнишь тот вечер, у костра в привальном круге?
— Помню, — кивнул великан, сразу заметно помрачнев.
— А что тогда случилось?
— Ничего особенного.
— Совсем-совсем?
Он отвернулся и несколько вдохов напряженно смотрел в стену. Наверное, чтобы набраться смелости и сказать:
— Извини.
— За что?
— Я… я ведь хотел тебя прибить. Честно, хотел. — Борг помолчал и добавил, с куда большим чувством: — И ведь было за что!
— Разве?
Карие глаза возмущенно моргнули.
— А то нет! Зачем ты вернулся в столицу — твоя забота, но натворил столько дел… И я бы на месте принца взбеленился.
— Кто же тебе мешал? Мог счастливо свалить все несчастья на меня и остаться при дворе.
— Мог, — ворчливо подтвердил рыжий. — Да и надо было так поступить!
— Ну, упущенного случая не вернешь, к сожалению. И все-таки спрошу, можно? Почему ты поступил иначе?
— Почему, почему… — Он перевел хмурый взгляд на носки сапог. — Потому что наполовину ты все равно был прав.
— Только наполовину?
— Не ехидничай! Герцог был слишком важен для престола, чтобы позволять ему умереть.
Знаю. Очень хорошо знаю. Мне не требовалось проникновенной речи Ксаррона, чтобы понять всю глубину последствий неурочной гибели одного из самых влиятельных аристократов Западного Шема. Еще по пути в сад маркизы я рассчитывал уладить дело мирно и с наибольшей выгодой для всех участников. Но увы, внезапно выяснившиеся подробности перевернули мои представления о необходимости с ног на голову.