Можно понять отчаяние и горе отставленной от близости, почти брошенной женщины, особенно если вспомнить, какими приключениями на любовном фронте успел прославиться Дэриен. Селия и подумать не могла ничего иного, кроме как «он меня разлюбил». А то, что рядом не виднелось ни единой соперницы, еще больше тревожило баронессу, которая не находила объяснений изменениям в характере принца. Потом безответные вопросы привели к рождению страха, а страх — не лучший советчик в сердечных делах. Она испугалась и бросилась искать помощи. Травники, разумеется, отнекиваются и будут отнекиваться, но каждый из них нет-нет да и согрешит, поддавшись на уговоры или звон туго набитого кошеля. Девушка отправилась на поиски приворотного зелья, а нашла…
Говорящей довольно было всего лишь оказаться рядом. Она входила в лавку старосты Травяных рядов, как к себе домой, а уж тот-то первым узнавал все сплетни об искателях и искательницах приворотных зелий. Что ж, ведьма била без промаха, выбирая свою жертву из числа отчаявшихся. Можно желать власти над миром, а можно — над одним-единствен-ным человеком, но два эти желания схожи между собой, как близнецы, и неизвестно, какое в итоге оказывается сильнее.
Дверь скрипнула? О, значит, спектакль начинается.
— Доброго дня, маркиза!
— Рада приветствовать вас в своем доме, ваше высочество!
— Чему обязаны приглашением?
— Мне давно следовало поговорить с вами о… о моем усопшем брате. Но, простите старую немощную женщину, я никак не могла набраться достаточных сил, чтобы посетить дворец и только сейчас решилась пригласить…
— Не нужно было волноваться, маркиза: ваше слово значимо для меня не меньше, чем слово герцога.
— Лестно слышать, ваше высочество. Но, если позволите, я хотела бы немного побеседовать с вами наедине. Надеюсь, ваша спутница не станет возражать?
— Мы скоро вернемся, баронесса. Не скучайте, прошу вас.
Да, голос не горит страстью, и со стороны могло бы показаться, что сухой тон — намеренная издевка. Представляю, что сейчас творится в душе Селии…
— Как вам будет угодно, принц.
Шаги и шорох накрахмаленных юбок по паркету. Стук закрывающейся двери. Нужно дать маркизе минуту или две, а потом… Шагнуть из-за портьеры в комнату.
Прошел всего год.
Прошел целый год.
Кажется, все по-прежнему, но прошлое осталось в прошлом. Плечи словно бы стали еще костлявее, а уж запястья точно высохли, и тугие перчатки только подчеркивают их тонкость. Перчатки по такой-то жаре, зачем они нужны? Затем, чтобы прятать мелкую дрожь пальцев, не иначе. Талия еще больше истончала, даже корсаж кажется свободно сидящим. Худоба идет влюбленной женщине в начале истории соединения сердец, а потом свидетельствует лишь о преградах и препятствиях. И волосы тусклы, а я хорошо помню их радостное медное сияние в лучах солнца… Ну да, в те дни Дэриен принадлежал баронессе безраздельно, и, может быть, в глубине души она надеялась, что так будет вечно. Впору повторить слова Борга: «Бедная девочка», однако на мою долю приготовлена иная речь.