— И кто говорит здесь о смерти? Тот, кто сам еще несколько дней назад нетерпеливо переминался с ноги на ногу у самого Порога?
Уже донесла, драгоценная?
«Поделилась впечатлениями», — хихикнула Мантия. А я-то, дурень, раньше считал, что тетушка сама все про всех узнает.
«Осведомленность может достигаться разными способами. Дружеская беседа — один из них». Беседа двух старых сплетниц. «Как тебе угодно».
— Если он умрет, то неизвестно, когда и где возродится. Но возражение, казавшееся мне неоспоримым и наиболее серьезным, даже не было принято во внимание.
— В том-то вся и прелесть! — ласково улыбнулась Тилирит. — У него появится следующая возможность…
— Начать сначала?
— Продолжить. — Что?
— Познание себя, разумеется.
Я непонимающе сдвинул брови, и тетушка, вздохнув с наигранной скукой, поманила меня пальцем к окну.
— Что ты видишь?
— Сад.
— И только?
— Деревья, аллеи, пруды, цветы… Много всего. Перечислить?
— Нет, лучше назвать одним словом, но необходимо выбрать единственно верное. Итак, что ты видишь?
Одним словом? Жучки, паучки, рыбки, песок, земля, камни, листья, шепчущиеся с ветром, облака в пронзительной лазури небес. Все это…
— Мир.
Она удовлетворенно хлопнула в ладоши:
— Умница! А теперь сделай последний шаг, даже полшажочка к истине. Мир — это…?
Лазурь, далекая и близкая. Бесконечно высокая и опасно глубокая, такая непохожая и вечно единая.
— Драконы.
— Верно!
— Насчет самих Нитей я не сомневаюсь, но как быть с тем, что возникает на них?
Тилирит щелкнула меня по носу:
— Подумай немножко и ответь, может ли окунь резвиться в песках пустыни, а соловей петь песню в морских глубинах?
— Конечно, нет. Ни тот, ни другой просто не смогли бы поменяться местами.
— Да. Но почему?
— Потому что…
Я никогда не задумывался над столь напрасными в силу своей странности вопросами, и даже многочасовое размышление вряд ли пролило бы свет на упомянутые тайны бытия, но времени у меня не было, значит, следовало ответить первым пришедшим в голову образом:
— Потому что так заведено.
— Потому что все драконы разные! — поправила меня тетушка, — Из плоти одних рождается земная твердь, из плоти других — небеса, потому и каждая Нить обрастает своим мхом, не похожим на чужой.
— Хочешь сказать, что люди, живущие в одном городе, совсем не такие, как в других?
— А разве нет? И иногда даже в пределах одного дома… — Она прищурилась, как ребенок, подставляющий личико лучам солнца в первый теплый день весны — Да, у них есть общие черты, в конце концов, все они вышли из плоти единокровных родственников, а не чужаков, но различия неминуемы.