Лишившись возможности созерцать происходящее, они, естественно, обратились в слух. За тонкой стеночкой купе сначала говорили наперебой, а потом заорали все сразу (голос Мамеда звучал если и не убедительней, то выше других на целую октаву). Потом раздалось несколько увесистых оплеух и наступила сравнительная тишина.
Девица в синем, у которой сна теперь не было ни в одном глазу, торопливо возвращалась, сопровождая пограничника с пушистой, очень миролюбивой на вид собакой.
Войдя внутрь, собака сразу подняла истерический лай, словно бы каждый кавказец прятал в своём багаже по меньшей мере кошку. Спустя ещё пять минут все официальные лица покинули купе, уводя с собой Мамеда и Мовсара, скованных между собой наручниками. Отдельно несли их багаж и верхнюю одежду.
Пограничник-кинолог ласково поглаживал на ходу свою собачонку:
– Хороший пёсик, хороший… Сейчас я тебя кефирчиком угощу.
– А почему только кефирчиком? – не удержался Ваня. – Неужели всё мясо сами съели?
– Мясо он и так каждый день получает, – благодушно ответил пограничник. – Кефирчик полагается в знак поощрения за успешную работу. В этом поезде наркотики не каждый день попадаются…
– Ничего не понимаю, – сказала Людочка, наводя порядок в разгромленном купе. – Какие такие наркотики? Откуда им взяться? Не похожи эти двое на наркоманов… Что-то здесь нечисто… Признавайся, это ты им сам подкинул?
– Признаюсь, – ответил Ваня, успевший заначить недопитую бутылку коньяка. – Но ведь они на нас первыми наехали.
– Мало ли какие конфликты случаются в поездах! Они, конечно, хамы изрядные, но зачем же так строго наказывать? За наркотики и срок недолго схлопотать.
– Да ничего им не будет, – отмахнулся Ваня. – Подержат до утра и отпустят. В следующий раз умнее будут.
– Ты уверен, что отпустят?
– Конечно. Это ведь не настоящий наркотик, а обыкновенная обманка. Я её у ребят из криминалистической лаборатории выпросил. И на вид, и на вкус, и на запах – натуральный героин. Но простейшая химическая экспертиза наличие наркотических веществ не подтвердит.
– Пока дело до экспертизы дойдёт, им все бока намнут. Знаю я, каковы порядки в наших казённых домах.
– Скажи спасибо, что нам самим бока не намяли, – ухмыльнулся Ваня. – Тем более что у тебя вдобавок и передок мог пострадать… Разве такой хоккей нам нужен?
– И всё же ты не прав. Я, конечно, не последовательница Толстого и Ганди, но не считаю, что на каждое проявление зла, тем более неосознанное, нужно отвечать другим, куда более изощрённым злом.
– Послушай сюда. – Ваня, подогретый коньячными парами, уже завёлся. – Дело даже не во зле. Оно неистребимо. Но почему в своей собственной стране я должен терпеть унижение от чужаков? Представь себе на минутку, что кто-то из наших, пусть даже Сашка Цимбаларь, приедет на Кавказ и начнёт приставать к тамошним женщинам, третировать мужиков и хамить в общественных местах. Позволят ему такое?