– Как фотографировали, видел, но вот кто, не знаю, – ответил Семён. – Вы у папаши жениха поинтересуйтесь. Мы его адресок на всякий случай из паспорта переписали. Жаль, что телефончика нет. Он, бедолага, его просто выговорить не мог. Пару раз начинал, но дальше третьей цифры так и не продвинулся. Умора…
– Свадьба, ничего не поделаешь. В чужие обстоятельства тоже надо входить, – наставительным тоном произнёс Кондаков, переписывая искомый адрес из служебной книжки сержанта. – Когда своего наследника будешь женить, тоже небось загуляешь.
– Его сначала сделать надо, – осклабился сержант.
– Есть какие-то проблемы? – Кондаков непроизвольно потянулся к собственному паху.
– Не в этом смысле, – поспешно заверил его сержант. – Проблемы скорее морального плана. Когда весь день имеешь дело с воровками, проститутками, аферистками и наркоманками, поневоле теряешь симпатию к женскому полу. Думаешь про себя: а вдруг они все такие?
– Переводись в отдел милиции, обслуживающий аэропорт, – посоветовал Кондаков. – Будешь общаться со стюардессами, лётчицами и дельтапланеристками. Сразу воспрянешь духом.
– Думаете, они лучше? – с горечью произнёс сержант-женоненавистник. – Обличье другое, а суть одна.
– Подожди, подожди. – Кондаков заприметил какую-то фотографию, вложенную в служебную книжку Семёна. – А это что такое?
– Фоторобот неизвестного гражданина, предположительно причастного к террористическим актам, – пояснил Семён. – Может появиться на нашем вокзале.
– Когда поступила ориентировка?
– Сегодня утром.
– Дай-ка посмотреть. – Кондаков уже овладел весьма примитивно сделанным портретом, изображавшим человека, лицо которого было наполовину скрыто вязаной шапочкой-менингиткой и тёмными очками. – Ты раньше этого фрукта не встречал?
– Разве по этой картинке можно кого-нибудь опознать? Я сам, когда от службы свободен, примерно так же выгляжу.
– Да, достоверность фоторобота вызывает сомнения, – согласился Кондаков. – Хотя внешность, похоже, славянская. Как ты думаешь?
– Славянская, – произнёс Семён с неопределённой интонацией. – А может, и чухонская.
– Ты не возражаешь, если я этот портретик заберу?
– Берите, – махнул рукой Семён. – В дежурке такого добра целая кипа.
– Спасибо тебе, – на прощание Кондаков протянул сержанту руку. – А на женский пол ты зря наговариваешь. Порядочная девушка на вокзале околачиваться не будет. Почаще посещай библиотеки, театры, музеи. Там и встретишь свою суженую.
Давая столь ценный совет, Кондаков, конечно же, умолчал о том, что его первая жена оказалась алкоголичкой, вторая блудницей, а третья всем на свете публичным местам предпочитала рынки и комиссионки.