— Ты меня не так понял, папа, — пытался объяснить сын. — Дело в том…
— Нет, я тебя правильно понял! — снова перебил отец. — Я…
— Боря, — вошла в это время в гостиную мама Олега. — Баварских сосисок уже нет.
У Беляева-старшего вмиг изменилось выражение лица. Оно стало таким, словно он
полностью разочаровался в жизни и одновременно сел на раскаленную электрическую плиту.
— Как нету? — изрек он с трагическим видом. — Нету моих любимых баварских сосисочек?
— Да, папа, — наконец смог признаться Олег. — : Мы их съели.
— Они все съели, Боренька, — подтвердила Нина Ивановна. — Там только суп остался. Очень вкусный суп. Давай я нам с тобой его разогрею.
— Значит, сосисок нет, а мне суп? — хрипло изрек глава семейства Беляевых.
Олег невольно втянул голову в плечи.
— Этим оглоедам, которые вынашивают идиотские планы, как скорее погибнуть от какой-нибудь бандитской пули или ножа, значит, сосиски, — продолжал отец, и голос его с каждым словом становился громче. — А мне, который изо дня в день старается упрочить положение фирмы и обеспечить не только настоящее, но и будущее семьи…
Тут у Беляева-старшего вышел из легких весь воздух. Сделав паузу, Борис Олегович шумно вздохнул. Затем громогласно изрек:
— Мне, значит, за все за это какой-то дурацкий супчик!
— Может, сперва таблеточку, Боря? — с беспокойством поглядела на раскрасневшегося Бориса Олеговича жена. — По-моему, у тебя опять поднялось давление.
— Их, видите ли, интересует мое давление! — разразился мелодраматическим хохотом глава семейства. — Отец, может быть, целый день мечтал о жареных баварских со-
сисочках! И вот он приезжает домой, а их съели! Съели пятеро варваров, обсуждая свои криминальные планы.
— Шестеро, — поправил отца Олег.
— Что-о?!
— Нас было шестеро, папа. Пашков заходил, — принялся объяснять сын.
— Ну если Пашков, я спокоен, — с уничтожающим сарказмом произнес отец.
— Мы химией занимались, — быстро проговорил Олег. — Нам задали очень сложную тему. Вот мы все вместе…
— Видишь, Боренька, — сказала Нина Ивановна, — ребята бедные после занятий проголодались, а ты возмущаешься. Они же
растут.
— Они растут, а я погибай, — проворчал Борис Олегович, однако было видно, что он уже успокаивался.
«Опять меня Женька подставил, — размышлял в это время Олег. — Он постоянно голодный, а я из-за него теперь ври».
— Пойдем, Боренька, я тебе налью супчика, — быстро проговорила Нина Ивановна.
— Ладно, — двинулся на кухню Беляев-старший. — Мне все равно в этой жизни больше ничего не осталось. И, пожалуйста, — посмотрел он на сына, — в следующий раз думай об остальных. Хоть несколько сосисок мог бы оставить отцу.