Полковник ответить не успел, вздрогнув от телефонного звонка, снял трубку:
– Синельников.
– Александр Викторович, – раздался в трубке звучный незнакомый голос, – если хотите поучаствовать в захвате лидеров Купола, объявите тревогу своему спецназу и выезжайте на дачу генерала ФСК Ельшина. Знаете, где она находится?
– Знаю, на тридцать втором километре Можайского шоссе. Кто вы? – спохватился Синельников…
– Поторопитесь, – донеслось до слуха полковника, – и учтите, это не розыгрыш. Как раз в это время на даче собрались зарубежные военспецы на предмет покупки нашего новейшего оружия. Кстати, в обход законов. До встречи.
– Кто вы? – раздраженно повторил Синельников, но в трубке уже послышались гудки отбоя.
– Что случилось? – поднял брови встревоженный Агапов. – Кто звонил? Новиков, Арсенюк?
– А хрен его знает! – Полковник смотрел на зажатую в кулаке трубку и впервые в жизни не знал, что делать. Голосу из телефона он почему-то поверил сразу.
– Который час?
– Полпятого. Что произошло, Саша?
Синельников не ответил.
…Точно такие же сообщения получили новый начальник ГУБО, замминистра МВД, начштаба московского ОМОНа, начальник военной контрразведки «Смерш-2» и директор Федеральной службы контрразведки Панов. Из них лишь Панов оценил информацию как требующую немедленного оперативного ответа, остальные начали анализировать данные, запрашивать свои компетентные службы и консультироваться с экспертами, потеряв драгоценное время, а заодно и насторожив службу безопасности Купола. Правда, и она отреагировала с запозданием, получив несколько противоречивых сообщений якобы от осведомителей и наблюдателей разведсистемы мафии. В одном говорилось о готовящейся Министерством внутренних дел провокации с целью натравить внутренние подразделения Купола друг на друга, в другом – об операции Федеральной контрразведки по «захвату иностранного шпиона», проникшего в одно из управлений ФСК.
Инспирировал эти сообщения Горшин, использовав соответствующие компьютерные сети, но об этом никто никогда не узнал.
Подъем из пропасти небытия на вершину сознания был долгим и мучительным. Сто раз он срывался с полпути и разбивался о «дно пропасти» насмерть. Сто раз он пытался отогнать кошмары и получал сильнейшие встряски нервной системы, парализующие тело, мозг и душу до состояния полнейшего равнодушия. Дважды он всплывал сквозь толщу огня и воды в миры со странными и необычными пропорциями, чтобы глянуть в глаза двух ожидавших его существ – мужчины и женщины, но не людей! – и тут же снова погрузиться в расплавленное олово боли. Встречи эти запомнились не конкретно, а как бы фрагментарно, словно плотный туман времени – тысячелетия! – растворил события в себе, оставил в памяти только тени событий, их следы, призрачные «фигуры умолчания» да сожаление о безвозвратно потерянном и прошедшем.