«Не война, а крестовый поход»
Подписывая соглашение о союзе с Германией, министр иностранных дел Менеменсиоглу не скрывал своего восторга. «Это не война, а крестовый поход», — говорил он Папену на приеме для узкого круга лиц, состоявшемся после церемонии подписания.[131] Другие участники заговора и переворота испытывали определенные сомнения. Разумеется, состояние Турции не было таким, чтобы позволить ей тотчас же лезть в драку. И как только зашла речь о деле, Германия тоже оказалась не в состоянии оказать поддержку, столь щедро обещанную Гитлером и Папеном. В силу этого обстоятельства обе стороны решили отложить извещение о заключенном между ними соглашении до тех пор, пока не будет проведена необходимая военная подготовка.
В 1942 году вооруженные силы Турции представляли собой одновременно и ценное приобретение, и дополнительную статью расхода в балансе стран «оси». В особенности большими были ее сухопутные войска, они пользовались завидной репутацией свирепости и стойкости в бою турецких солдат. После нескольких недель мобилизации турки вполне могли рассчитывать на развертывание, как минимум, сорока одной пехотной или горнострелковой дивизии, трех кавалерийских дивизий и одной неполной бронетанковой дивизии. Вместе с гарнизонами крепостей и штабными подразделениями общая численность турецкой армии превышала миллион военнослужащих. По оценке немцев, такие войска представляли собой страшную силу, способную в оборонительных боях создать непреодолимую преграду для противника, особенно в горных условиях их родной страны.
Однако офицеры вермахта были настроены гораздо менее оптимистично, оценивая способности своих новых союзников из Турции эффективно проводить оборонительные операции. И у них были серьезные основания для подобной озабоченности. Храбрость храбростью, но турецкая армия совершенно не владела современными методами ведения боя и вооружением. «Над миром воцарилась новая эра боевых действий, а мы по-прежнему учим воевать по наставлениям времен Первой мировой войны, — с грустью отмечал один из турецких офицеров. — Наши оружие, тактика и боевая техника появились на свет именно в то время». «Пушки, которые состоят у нас на вооружении, несли свою службу под Верденом в Первую мировую войну; естественно, в сравнении с танками это не то оружие, которым хотелось бы гордиться», — плакался другой офицер.[132] Особенно слабыми были службы, занятые материально-техническим обеспечением. Не имея горючего в количестве, достаточном даже для своего ограниченного парка моторного транспорта, армия почти всецело полагалась на вереницы вьючных животных, сформированных примерно так же, как формируется караван. Кроме того, недостаточное количество транспортных средств и плохие дороги ограничивали стратегическую мобильность войск; плохо развитая система железных дорог страны еще в большей степени усугубляла это обстоятельство.