– Что означает сие?
Ответил герцог:
– Преподобный отче, позвольте представить вам нашу подданную, госпожу Агату из Этампа, нашу верную союзницу.
Франкон все еще ничего не понимал и вздрогнул, когда Эбль из Пуатье громко расхохотался.
– Не правда ли, такую красавицу тяжело забыть, Франкон, какое бы имя она ни носила!
И он поведал епископу, как эта женщина, оставив викингов, прибыла к нему, заявив, что готова принять крещение. После этого она испросила разрешения отбыть к герцогу Роберту, ибо имела к нему дело. Роберт принял ее милостиво и даже дал ей господский манс, земли с литами и крепостными в районе города Этампа, в самом центре Робертинских владений. Она, в свою очередь, поведала герцогу об основных местах стоянок язычников, указала все их слабые оборонные места, что и дало возможность Роберту почти захватить Вернон, а также потеснить норманнов на Луаре.
Именно она предложила план похищения Эммы, заверив, что Ролло, который под Сен-Мишелем готов был погибнуть в водах прилива ради спасения рыжей девушки, не задумываясь последует за ней куда угодно, и франкам не составит труда заманить его в западню.
Во время этой речи Франкон постепенно пришел в себя. И теперь он понял куда более, чем ему поведали. Он внимательно вглядывался в Снэфрид, спокойную, невозмутимую, с лицом бледным и словно бы безучастным. Она была все еще красива, эта женщина, но даже при неровном свете факелов было заметно, как сильно она постарела – деформировалась, словно измялась линия бледных губ, отяжелели линии шеи и подбородка, от крыльев носа пролегли вялые складки.
Время все-таки подчинило себе Белую Ведьму, и, видимо, чувствуя это, она решилась оставить своего нового возлюбленного Рагнара, не дожидаясь, пока он сам даст ей понять, что ему нужна более молодая и плодовитая жена. Поэтому-то она и решилась принять крещение, ибо теперь ей нужны были новые покровители и союзники.
Первым из них она выбрала Эбля, известного своей слабостью к красивым женщинам. А пленив его, она заставила всех забыть о своем кровавом прошлом, и позже, то ли понимая, что могущество Робертина превосходит власть «короля Пуатье», то ли сообразив, что Эбль не оставит ее при себе, если английский монарх ответит согласием на сватовство к его дочери, либо по каким-то другим причинам прибыла к герцогу, который дал ей земельные угодья в своих владениях. Но Роберт – не Эбль, он не так падок на женские чары, и раз он возвысил Снэфрид и даже приблизил к своей особе, то, значит, ей было что предложить взамен.
Все эти мысли с молниеносной быстротой проносились в голове Франкона, пока он краем уха ловил вялую, бесцветную речь герцога о том, что эта женщина, в прошлом язычница и разбойница, искренно уверовала в учение Христа. Франкон ни на миг не допускал, что Снэфрид искренна в своей вере, не верил в ее показное смирение и напрямик осведомился, какое значение имеет новоявленная Агата из Этампа к плану похищения Эммы. Заметил, как по устам финки при этом проскользнула легкая недобрая улыбка.