Джесс стоило большого труда удержаться, чтобы не запустить чем-нибудь ему в голову. Она взорвалась:
– Скажи, Луиджи, если твоя драгоценная Моника заявит, что я для собственного развлечения грабила старушек, ты ей без труда поверишь?
– О чем ты?
– Подумай сам, – устало ответила Джесс. – У меня есть занятия поважнее.
– Например?
– Например, довести до конца работу, которую я делала для тебя, чтобы получить возможность вернуться на материк с завтрашним почтовым катером.
– С чего ты взяла, что завтра прибудет почтовый катер? – вежливо поинтересовался Луиджи.
Джесс бросила на него изумленный взгляд.
– Но ведь он приходит каждое утро? – неуверенно произнесла она.
– Только не в восьмибалльный шторм. – Он явно насмехался над ней. – Я вообще удивляюсь, как ты можешь даже подумать о том, чтобы плыть в такую погоду. Вспомни, какую колоссальную суматоху ты устроила из-за небольшого волнения на море, когда мы добирались сюда.
Джессика смутно припомнила, что действительно несколько часов назад ветер принялся завывать с жуткой силой, но тогда она так волновалась, что, наверное, не очень бы переживала, даже если бы даже крыша грозила рухнуть ей на голову. Так и не найдя что ответить, она пробормотала:
– Ладно, в любом случае мне нужно заняться работой!
– Не позволяй мне удерживать тебя от этого занятия, дорогая, – промурлыкал Луиджи, откровенно издеваясь над ней.
– Не собираюсь! – Джесс никак не могла понять, какой же именно изъян в ее характере, какой врожденный порок позволил ей полюбить мужчину, заслуживающего одного лишь презрения. – Я не могу оставить своих голубей голодными! – С этими словами она развернулась и пошла к двери.
Луиджи крикнул ей вдогонку:
– Боюсь, моя радость, что я незнаком с этой английской поговоркой!..
– Это не поговорка, дорогой, – прошипела Джесс, стоя в дверях. – В коттедже нет телефона, а я бы определенно не хотела, чтобы миссис О’Брайен подслушивала, как я разговариваю со своими закадычными друзьями из желтой прессы, – значит, само собой разумеется, что в моем распоряжении должна быть стая почтовых голубей!
Удовлетворение Джесс от того, что последнее слово осталось за ней, растаяло еще до того, как она добралась до гостиной. Ей вдруг показалась безумно нелепой сама идея, что она могла считать себя способной зарабатывать на жизнь словесными упражнениями. Она никогда не была искусной в обращении со словом. Ей очень часто не хватало слов, чтобы выразить свои мысли. То, что хоть однажды у нее все же нашлись нужные слова, – только исключение, которое подтверждает правило.