– Что это ты делаешь?! – она уже не могла удержаться.
– Занимаюсь своим делом, – буркнул Луиджи. Метнув на него убийственный взгляд, она все-таки промолчала. Бросив кусок масла на сковороду, она отодвинула ее в сторону и мрачно уставилась в пространство.
– Ну?
– Что «ну»? – бросила Джесс. – Мне нет смысла начинать, пока картошка не будет почти готова, а при таком тихом огне на это уйдет вся ночь, – добавила она, включая горелку под его сковородой на полную мощность.
В конце концов на столе у них оказался омлет, по размеру значительно меньше средних оладьев, и картошка, которая, хотя местами и подгорела дочерна, все же сохраняла привкус недожаренной.
– Если я когда-нибудь покончу с кино, а ты – со своей секретной службой, то мы вполне можем вместе открыть ресторан, – пробурчал Луиджи, убирая пустые тарелки со стола. – Не знаю, как ты, но я лично умираю с голоду. Как насчет доброй миски порриджа?
Джесс подняла глаза и обнаружила, что Луиджи посылает ей печальную усмешку.
– Боже, ужин получился ужасным, – вздохнула она и невольно улыбнулась в ответ. – Но у меня есть идея получше, чем порридж. Ты сваришь кофе, пока я мою посуду, а я сделаю бутерброды с маслом. К счастью, у нас есть чудесный хлеб с изюмом, который принесла миссис Пегги.
Возможно, когда-нибудь в далеком туманном будущем я смогу оценить весь комизм нынешней ситуации, думала Джесс, домывая посуду и чутко вслушиваясь в завывание ветра за окном. Порывы ветра, кстати, ослабевали.
– Слава богу, ветер стихает, – воскликнул Луиджи, подкрепляясь солидным ломтем хлеба с маслом, когда Джесс разлила кофе в гостиной. – Если повезет, утром мы будем на почтовом катере.
Джесс кивнула с отсутствующим видом, протягивая ему чашку. Вопреки всякой логике, она ощутила горькую острую обиду от его слова, хотя он всего лишь произнес вслух версию ее собственных горячих молитв.
– Я стучу по дереву. – Она надеялась, что ей удалось вложить в эти слова хотя бы немного энтузиазма.
– Да, пора возвращаться, – тихо проговорил Луиджи. – За эти дни я явно не сделал твою жизнь легче.
– Да, не сделал, – угрюмо откликнулась Джесс, в то же время чувствуя, как что-то будто тисками сжимает ей грудь. – Но этот хлеб возмещает мои страдания, он просто замечательный…
Необходимо быстрее допить кофе и отправиться в постель. А завтра мне предстоит пережить последнее испытание – возвращение на материк, убеждала себя Джесс, и я буду на пути к свободе. Впрочем, у меня будет больше свободы, чем я в состоянии вынести, признала она с горечью, порожденной предстоящей разлукой с этим невыносимым, но таким любимым мужчиной.