– Ну это как-то объяснило бы вашу… нерешительность.
Он протянул руку и коснулся ее волос, играя выбившейся прядью.
– Когда я предложил вам погостить на плантации, у меня была задняя мысль – навестить вас. Я очень обрадовался, когда вы сами это предложили. Приятно, что инициатива исходила от вас.
Марию вдруг осенило.
– Значит, это вы отправили Белинду домой?
В серых глазах промелькнула озорная искорка.
– Я не мог ей приказать, конечно, но намекнул, кто третий лишний.
Несомненно, Марии это льстило, но все же она сочла нужным выразить неодобрение:
– Напрасно вы это сделали. Белинда такая несчастная. Ей не стоило бы сейчас оставаться одной.
– Пусть, пусть… Тем скорее начнет тосковать по своему ковбою.
Он наклонился и коснулся губами ее шеи.
– Какая у вас нежная кожа. Как шелк, – прошептал он, перемежая слова поцелуями. – Так почему, скажите же, почему вы такая… робкая, нерешительная? Я не имею в виду деловые качества.
Мария открыла глаза. Теперь уж ей не уйти от ответа. Но как рассказать о былом унижении? Ведь это бы значило уронить себя в его глазах. Нет, тайна останется тайной. Чужому не поверяют сокровенное. Поэтому ответила лаконично:
– Прошло столько времени… Я просто отвыкла от ухаживаний.
– После смерти мужа у вас никого не было?
– Нет.
В этом чего же не признаться?..
– Тогда, наверное, естественно, что вы испытываете робость. – Он погладил ее по руке. – А может быть, вы просто, хотя бы подсознательно, считаете это предательством по отношению к мужу?
Несколько секунд она не отрываясь смотрела на него, потом отвернулась и откинулась на спинку дивана. Такое даже не приходило в голову. Перед мертвым Майком у нее нет никаких обязательств. Остался страх особого рода. Она женщина, не способная доставить радость мужчине. Женщина с изъяном. И Конрад тоже будет в ней разочарован. А еще был страх перед близостью с мужчиной. Вдруг все мужики в постели ведут себя, как Майк? Она ведь помнит: было больно, противно, гадко. Случись повторение – она навсегда возненавидит и мужчин, и секс.
Но от нее ждали ответа, и она заставила себя выдавить:
– Нет. Я не считаю это изменой.
Глаза его вспыхнули, а пальцы крепче стиснули ее руку. Глядя на ее смущенное лицо, он тихо спросил:
– Так вы разрешите мне не только поцеловать вас, дорогая?
Пока еще за ней оставалось право ответить «нет». Конрад не станет принуждать ее и не возьмет силой. Он так терпелив. Отказ будет воспринят джентльменом так, как и подобает. Может быть, эта мысль и придала ей смелости. Нетвердым голосом Мария произнесла:
– Да.
Он улыбнулся и забрал у нее бокал с джином. Его поцелуи были долгими и жаркими. Сама себе удивляясь, женщина горячо отвечала на них. Она вновь испытала уже знакомое ощущение, словно время остановилось. Мир казался созданным для таких вот мгновений счастья. По телу пробежала чувственная дрожь.