— Сердцу не прикажешь, — томно вздохнула Школьникова. — Вдруг этому Алику захотелось срочно увидеться с возлюбленной?
— Ага! — снова захохотал Женька. — И она его угрохала. Мол, пускай лучше никому не достанется, чем жене.
— А, по-моему, все было совсем не так, — разыгралось воображение у Моей Длины. — Возлюбленная вашего Алика похитила.
— Приехали, — покачал головой Олег.
— Между прочим, такое бывает, — ничуть не смутилась Школьникова. — Тем более что мужик крутой. Она его похитит, недельку где-нибудь подержит, а потом, глядишь, он с прежней женой разведется, а на возлюбленной женится.
— Ну, все, — шепнула Катя на ухо Тане. — Теперь это надолго.
— По-моему, да, — тихо ответила подруга. Но они ошиблись. Потому что именно в
это время раздался звонок.
— Кстати, — поспешая к школе, спросил Пашков, — кто-нибудь с нашими — то созванивался по поводу вчерашнего?
— Я созванивался, — объявил Женька.
— И что? — поинтересовались остальные.
— А ничего, — развел руками долговязый мальчик. — Все как один говорят, что, когда пришли на химию, там уже были Богданов, еще несколько бывших «бешников» и Дуся Смирнова.
— Где Богданов, там и Дуся, — словно бы невзначай отметила Катя. — Потому что она…
— Плевать мне на Дусю, — перебил Пашков. — Ты, Женька, скажи, никто из наших ничего подозрительного не просек?
— Да вроде нет, — откликнулся тот.
— Все равно это сделал Богданов, — не сомневался Олег. — После того как Пашков ушел за сигаретами, Вадик и Вовка Бочкарев остались одни в кабинете.
— А стул намазать — пара пустяков, — подхватил Лешка. — Тем более если Богданов все подготовил заранее.
— Наверняка подготовил, — сказал Олег. — И когда Лешка вместе с нами вернулся, стул уже был намазан.
Больше они ничего обсудить не смогли. Поток опаздывающих втянул семерых друзей в вестибюль.
До конца уроков все ученики десятого «Б» побывали по очереди у Михаила Петровича. Атмосфера в классе царила напряженная. Даже Моя Длина на уроке истории строила куда меньше обычного глазки Андрею Станиславовичу. Когда же он задал ей вопрос про русскую революцию 1905 года, она ответила невпопад. Это было совсем удивительно. Ибо историю Школьникова, стремясь завоевать сердце Андрея Станиславовича, знала всегда назубок. И даже не ленилась штудировать дополнительную литературу. Впрочем, учитель воспринял ее поведение с большим облегчением.
На последней перемене к Михаилу Петровичу снова вызвали Пашкова. Бывшие «вешники» заволновались.
— Неспроста это все, — начал нагнетать атмосферу Темыч.
— Точно, — поддержала его Школьникова. — Наверное, кто-то из этих гадов стукнул, что Ребенок чуть ли не первым вчера оказался в химическом кабинете.