— Ну ты, Машка, даешь! — вырвалось тогда у него. — Все прямо наружу! Как у настоящей фотомодели!
— Много ты понимаешь, ребенок! — подбоченилась Школьникова. — Это просто теперь мой стиль и моя длина.
С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Маше. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла сходу врезать.
— г Ну и черт с ним, с котом, — отмахнулся Женька. — Пускай Моя Длина запрет его в комнате. У нее комнат много. А с этим, — вновь поглядел он на пса, — я все равно ничего поделать не мог. Говорю лее, мать мне насильно его всучила.
— Ну уж не знаю, насколько они собаке обрадуются, — с сомнением поглядел на пса Темыч.
— Так, кроме Машки, ведь никого дома нету, — вспомнилось Пашкову. — А если тетя Тоня вернется, то я с ней лично поговорю.
— Она за своего любимого котика из тебя, Женечка, вместе с твоим махоньким песиком отбивную котлету сделает, — фыркнула Катя.
Сказано это было не просто так. Котом по имени Мурзик гордилась вся семья Школьниковых. Он представлял собой очень редкий экземпляр какой-то еще более редкой породы. Окрасом Мурзик напоминал сиамца. А шерсть у него была длинная и пушистая, как у перса. По словам Моей Длины, он обошелся матери в сумму с тремя нулями, разумеется в долларах. И уже занимал первые места на разных престижных кошачьих выставках. А потому страшно было даже подумать, какой мог разразиться скандал, если бы Женькин пес что-нибудь сотворил с уникальным и дорогостоящим Мурзиком.
— Да на фига Зевсу какой-то кот, — отмахнулся Женька. — Что он, голодный? Мы его, между прочим, «Педигрипалом» кормим.
— Как ты его назвал? — расхохотались ребята.
— Зевсом, — повторил Женька.
Услыхав свое имя, пес встрепенулся и оглушительно гавкнул.
— Ну, точно, Зевс, — усмехнулась Катя. — Во всяком случае, голос, как у громовержца.
— Слушай, Женька, а он какой породы? — поинтересовалась Таня.
— Друзья предков говорят, что австралийский бобтейл, — отозвался долговязый мальчик. — Но у меня свое мнение.
— Какое? — повернулся к нему Пашков.
— Ну, эти друзья, то есть муж и жена, в общем, жена кем работает, я не знаю, а муж у нее генетик. Поэтому мне лично кажется, что Зевс — это результат какого-то неудачного эксперимента.
— Вполне вероятно, — оживился Пашков. — Эксперимент закончился неудачно, а собаку что же теперь — выкидывать?
— Вот и я то же самое подумал, — взъерошил двумя руками и без того спутанную длинную шевелюру Женька. — По-моему, хозяин Зевса скрестил гены барана, бегемота, жирафа и какого-то очень упрямого осла.
Тут Зевс, внимательно поглядев на Женьку, еще раз оглушительно гавкнул.