— Правильно, — одобрил Борис Олегович. — Ну, — вновь повернулся он к сыну. — Говори, что за друзья у тебя все это оставили.
— Тема, Женька и Пашков, — честно признался Олег.
— Они вообще-то в себе или как? — полюбопытствовал Борис Олегович.
— В себе, — подтвердил Олег.
— Тогда зачем они это сюда притащили? У них что, своих квартир нет?
— Наша к школе ближе, — нашелся Олег. — А им в поход надо было сразу после занятий.
— Какие занятия? — вновь раскричался отец. — Сегодня выходной!
— Так они же вчера… Олег осекся, но было поздно.
— Как вчера? — посмотрел ему прямо в глаза отец. — Ты хочешь сказать, что они уже ушли?
— Да, папа, — вяло проговорил Олег. — Вернее, они пойдут на следующей неделе, но в такой же день, как вчера.
— Боря! Олежка! Идите завтракать! — раздался из кухни спасительный для Олега призыв Нины Ивановны.
— Нет, подожди, Нина, — запротестовал Борис Олегович. — Тут, кажется, дело серьезное.
— Что такое? — мигом вбежала в гостиную Нина Ивановна.
— По-моему, наш оболтус ко второй половине девятого класса сошел с ума, — мрачно изрек супруг.
— Да ну тебя, Боря, — отмахнулась жена. — Я думала, действительно что-то серное.
— А я, между прочим, не шучу, — проржал Беляев-старший. — В то время, как с тобой из кожи вон лезем, чтобы обеспечить нашему сыну безбедное будущее, этот оболтус вместе со своими друзьями теряет последний разум!
— Боренька, не волнуйся. Тебе же вредно — в который раз попыталась успокоить жена. — Хочешь, валокордина тебе накапаю?
— Не желаю валокордина! — воспротивился Беляев-старший.
Олег украдкой вздохнул. Вообще-то у него с отцом были замечательные отношения. Однако, когда тот заводился, приходилось терпеливо пережидать, пока он выплеснет накопившееся раздражение.
— Мы, видишь ли, Нина, с тобой целыми днями трудимся в своей фирме! — громовыми раскатами разносился по всей квартире голос отца. — Я гроблю последние силы на бесконечные переговоры с иностранными партнерами! Наконец, у меня выдается два выходных дня за неделю! Только два дня!
— Боренька! Ты уже весь стал красный! — с большим волнением посмотрела на мужа Нина Ивановна.
— Ничего! Скоро посинею! — угрожающе изрек папа Олега. — И вы меня похороните! Потому что человек имеет право на отдых. И вот, когда я сегодня хотел для разрядки и успокоения нервов разобрать бумаги на антресолях, на меня вываливается всякая пакость! И мало того, что мои антресоли, где у меня хранится архив фирмы, заваливают съестными припасами совершенно посторонние дети, мой оболтус-сын говорит, что его друзья приготовили это для какого-то идиотского дня, который такой же, как был вчера, но только через неделю!